Казнь пяти декабристов 13 июля 1826 г. "заставила содрогнуться всю Россию" 1 . "Описать или словами передать ужас и уныние, которые овладели всеми, иет возможности" 2 , - свидетельствовал современник. "В этот день жители Петербурга исполнились ужаса и печали" 3 . "Приговор произвел в Москве страшное впечатление, снова все впали в глубокое уныние" 4 . "Никто не верил тогда, что смертная казнь будет приведена в исполнение, и будь жив Карамзин, ее бы и не было, - в этом убеждены были все современники" 5 . Предвидя сложность исторического изучения событий 13 июля 1826 г., но твердо веря в "закон исторической справедливости", неминуемо устанавливающий истину и воздающий по заслугам историческим "действователям", декабрист В. И. Штейнгель писал: "За скальпель истины возьмется будущий век" 6 . Однако он несколько ошибся. Практически сразу же после трагедии 13 июля один из современников начал расследование обстоятельств гибели пяти декабристов: встречался с очевидцами казни, сопоставлял их противоречивые рассказы, уточнял детали. Факт за фактом "скальпель истины" раскрывал совершенное царем преступление.

Этим современником был Пушкин. В начале февраля 1826 г. он писал А. А. Дельвигу из Михайловского: "С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование заговора. Твердо надеюсь на великодушие молодого нашего царя. Не будем ни суеверны, ни односторонни - как французские трагики, но взглянем на трагедию взглядом Шекспира" 7 . Однако, чтобы бесстрашно и непредвзято взглянуть на совершившуюся 14 декабря историческую трагедию внутренне свободным от страстей и настроений момента, объективно беспристрастным "взглядом Шекспира", поэт должен был превратиться в историка, ведущего "глубокое, добросовестное исследование истины" 8 . Тем более это относилось к взгляду на день 13 июля, который стал для Пушкина и всего декабристского окружения личной трагедией, вызвавшей невольный ужас и нравственное потрясение своей жестокой правдой, несбывшимися надеждами на великодушие властей. Получив сообщение о казни декабристов, Вяземский записал в дневник: "Для меня этот день ужасней 14-го" 9 .

Документальным свидетельством о том, когда для Пушкина наступил "исторический день", является его запись под беловым текстом стихотворения "Под небом голубым страны своей родной." По предположению Б. В. Томашевского, высказанному им в 1932 г. и недавно восстановленному 10 , эта пушкинская запись читается в следующем виде:

1 Записки декабриста Н. И. Лорера. Подготовила к печати и комментировала М. В. Нечкина. М 1931, с. 109.

2 Записки А. И. Кошелева. Берлин. 1884, с. 18.

3 Вигель Ф. Ф. Записки. Т. 2. М. 1928, с. 272.

4 Воспоминания П. Анненковой. Красноярск. 1977, с. 85.

5 Оболенский Д. Д. По поводу казней декабристов. - Наша старина, 1917, N 2, с. 34.

6 Общественные движения в России в первую половину XIX века. Т. 1. М. 1905, с. 468.

7 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. XIII. Л. 1937, с. 259.

8 Там же. Т. XI. Л. 1949, с. 181.

9 Вяземский П. А. Записные книжки (1813 - 1848). М. 1963, с. 126.

10 Цявловская Т. Г. Примечания к стихотворению "Под небом голубым страны своей родной...". В кн.: Пушкин А. С. Собр. соч. в 10-ти тт. Т. II. М. 1959, с. 688.

стр. 97

Усл. о С. 25, У о с. Р. П. М. К. Б. 24 11 .

Ее принято расшифровывать так: "Услышал о Сибири. 25 июля 1826 г. Услышал о смерти Рылеева, Пестеля, Муравьева-Апостола, Каховского, Бестужева-Рюмина 24 июля 1826 г. 12 . Данное прочтение позволяет сделать три вывода: 24 июля Пушкин узнал о казни пяти декабристов, 25 июля - о приговоре Верховного уголовного суда; сведения, ставшие известными ему 25 июля, расшифровали для него полученное им 24 июля сообщение о казни в Петербурге; узнав 24 июля о казни, Пушкин не знал, кто именно из 121 подсудимого повешен, а выяснил это 25 июля. Тут, по-видимому, и заключается разгадка смещения времени в записи. Данные наблюдения заставляют отнестись с сомнением к распространенному мнению об источниках информации, зашифрованной в приведенной записи.

Официальные документы о процессе по делу 14 декабря публиковались в газетах в такой последовательности, что узнать имена пяти декабристов, осужденных на смертную казнь, прежде приговора остальным подсудимым было невозможно. Вначале публиковались "Доклад" Верховного уголовного суда и "Роспись государственным преступникам", в которых объявлялось о приговоре к смертной казни и поставлении "вне разрядов" пяти лицам и осуждении по первому разряду 31 человека; затем высочайший "Указ Верховному уголовному суду" от 10 июля 1826 г., утвердивший сроки и виды наказаний, в том числе сибирскую каторгу, всем подсудимым за исключением пяти; потом выписка из 21-го "Протокола заседания Верховного уголовного суда" от 11 июля 1826 г., в которой были названы имена приговоренных к повешению 13 . К тому же эти документы, как правило, публиковались газетами в одном номере. Так, в "Северной пчеле" они были напечатаны 15 июля, в "Санкт-Петербургских ведомостях" - 20 июля. Исключение составляет "Русский инвалид": "Доклад" Верховного уголовного суда публиковался 16 и 17 июля, а высочайший указ и выписка из "Протокола" - 19 июля.

Логичное в данном случае и потому принятое исследователями предположение, что поэт узнал о казни из опубликованных в газетах сообщений, приходится, однако, отвести. Официальное сообщение о казни впервые было опубликовано 15 июля 1826 г. в газете Министерства иностранных дел "Journal de Saint-Ре tersbourg". 17 июля это сообщение в несколько иной редакции было перепечатано булгаринской "Северной пчелой" 14 . Эти публикации не содержали зашифрованных в июльской записи Пушкина сведений фактического характера: там казненные не названы по имени и нет упоминаний о ссылке в Сибирь. По свидетельству Пушкина, 25 июля он - "Усл." (услышал) новость, а не прочел ее. Во второй строчке аббревиатура иная - "у", и не случайно: фиксируется понятное автору различие источников или способов получения информации, "у" может означать "узнал" ("уточнил"). Далее. Во второй строчке казненные названы не в том порядке, в каком поименованы в официальных документах. Наконец, Пушкин пишет не о повешении, самый факт которого так поразил его и впоследствии получил отражение в его творчестве, а просто о смерти. П. А. Вяземский даже усомнился в принадлежности этой записи Пушкину. В сохранившейся в Остафьевской библиотеке книге "Стихотворения А. С. Пушкина, не вошедшие в последнее собрание его сочинений. Второе издание.

11 Ср. ранее принятую транскрипцию этой записи: "Усл. о см. 25, У о с. Р. П. М. К. Б. 24" (Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты. М. Л. 1935, с. 307). Аббревиатур "Усл." и "У" в рукописях Пушкина больше не встречается.

12 Цявловская Т. Г. Отклики на судьбы декабристов в творчестве Пушкина. В кн.: Литературное наследие декабристов. Л. 1975, с. 199 - 200.

13 Восстание декабристов. Документы. Т. XVII. М. 1980, с. 216 - 236, 244 - 248.

14 Впервые на эту публикацию указал Б. Л. Модзалевский, поместивший полный текст газетного сообщения в комментарии к письмам А. С. Пушкина (Пушкин. Письма. Т. II. М. -Л. 1928, с. 172). Эти сведения были учтены М. А. Цявловским (Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. Т. 1. М. 1951, с. 715). Впоследствии сообщение "Северной пчелы" вновь было опубликовано А. Г. Петровым, ошибочно полагавшим, что этот документ "остался незамеченным" (Петров А. Г Незамеченное сообщение. - История СССР, 1963, N 4, с, 227).

стр. 98

Berlin. 1870" на полях страницы против записи о повешенных декабристах Вяземский заметил: "Пушкин, вероятно, записал бы о казни, а не просто о смерти" 15 .

Попытка раскрыть зашифрованное Пушкиным содержание полученных им, очевидно, в конце июля известий о приговоре суда и о казни приводит к выводу, что непосредственным источником информации не могли быть газеты или официальные документы. Известия были получены, вероятно, изустно и в самом общем виде, "без лютых подробностей" и могли не содержать сведений о том, какой именно смертью погибли его друзья.

Письмо Пушкина к Вяземскому от 14 августа 1826 г. является первым имеющимся в нашем распоряжении свидетельством о том, что Пушкин к тому времени познакомился с официальными документами и был осведомлен о случившемся в достаточной мере. Спрашивая у Вяземского, "правда ли, что Николая Тургенева привезли на корабле в Петербург?", Пушкин замечает: "Еще таки я надеюсь на коронацию: повешенные повешены, но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна" 16 . В "Докладе" Верховного уголовного суда и в "Росписи государственным преступникам" значится 121 подсудимый. Пушкин исключает из этого числа Н. Тургенева, судимого заочно, и получает упомянутое в письме количество осужденных. Следовало, правда, исключить еще пятерых повешенных, но эта ошибка психологически объяснима. Заканчивая ответ на письмо Вяземского от 31 июля, в котором тот упоминает о пушкинском прошении на высочайшее имя об освобождении из ссылки ("Я видел твое письмо в Петербурге: оно показалось мне сухо, холодно и не довольно убедительно" 17 ), Пушкин замечает: "Ты находишь письмо мое холодным и сухим. Иначе и быть невозможно. Благо написано. Теперь у меня перо не повернулось бы" 18 .

3 сентября 1826 г. в Михайловское пришло высочайшее повеление по всеподданнейшей просьбе чиновника 10-го класса Александра Пушкина позволить ему отправиться в Москву "в своем экипаже свободно, не в виде арестанта, но в сопровождении фельдъегеря" и по прибытии "явиться прямо к дежурному генералу главного штаба его величества" 19 . Москва не была очевидцем трагических событий и питалась слухами или скудными правительственными сообщениями. 18 июля в Москве отдельным листком был отпечатан высочайший манифест от 13 июля 1826 г., объявлявший, что "преступники восприняли достойную их казнь", и призывавший все сословия "соединиться в доверии к правительству" 20 . 19 июля на Красной площади состоялся торжественный молебен, который по замыслу царя должен был завершить процесс очищения от "революционной заразы".

В тот день М. П. Погодин пометил в "Дневнике": "Июль 19. К Веневитинову. Говорили о суде и судившихся, о судопроизводстве английском и проч." 21 . Разговор затем продолжился: "Июль 23. Приехал Веневитинов. Говорили об осужденных" 22 . Уже подоспели петербургские газеты - "Северная пчела" от 15 июля (возможно, от 17 июля) с извещением о состоявшейся казни; "Русский инвалид" от 16 и 17 июля. Герцен был не совсем точен, вспоминая в "Былом и думах" о первых днях после казни декабристов ("Жители Москвы едва верили своим глазам, читая в "Московских ведомостях" страшную новость" 23 ), ибо "Московские ведомости" не проинформировали читателей о событиях 13 июля, а "Роспись государственным преступникам", высочайший указ с конфирмацией приговора и выписка из "Протокола заседания Верховного уголовного суда" были опубликованы в "Московских ведомостях" только 24 июля.

Степень информированности о событиях 13 июля Пушкина, его московских друзей и знакомых, среди которых он оказался 8 сентября, будучи вызван из Ми-

15 Старина и новизна. Кн. VIII. М. 1904, с. 39.

16 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. XIII, с. 291.

17 Там же, с. 289.

18 Там же, с. 291.

19 Там же, с. 293.

20 Восстание декабристов. Т. XVII, с. 252 - 253.

21 Веневитинов Д. В. Полн. собр. соч. М. Л., 1934, с. 375.

22 Там же.

23 Герцен А. И. Собр. соч. Т. VIII. М. 1956, с. 61.

стр. 99

хайловского в Москву на аудиенцию к новому царю, могла быть одинаковой. Исключение составляли Вяземский, Н. В. Путята и Д. Н. Блудов. Объем сведений Вяземского восстанавливается по его письму из Ревеля к жене от 20 июля 1826 г.: "Знаешь ли лютые подробности сей казни? Трое из них: Рылеев, Муравьев и Каховский еще заживо упали с виселицы в ров, переломали себе кости и их после этого возвели на вторую казнь" 24 . Поручик квартирмейстерской части адъютант генерала А. А. Закревского Н. В. Путята был очевидцем казни. "Через два дня" после того, как Пушкин и Путята "в первый раз" виделись и познакомились в Большом театре, Е. А. Баратынский повез Путяту "к Пушкину в гостиницу Hotel du Nord на Тверской" 25 . Путята вспоминал: "Пушкин был со мною очень приветлив. С этого времени я довольно часто встречался с Пушкиным в Москве и Петербурге, куда он скоро потом переселился" 26 . Так через два дня после знакомства состоялась при посредничестве Баратынского встреча Пушкина с очевидцем событий 13 июля, после которой они встречались "довольно часто". Этот факт приподнимает завесу над оставшейся неизвестною большинству мемуаристов, зафиксировавших лишь внешнюю канву жизни возвратившегося из ссылки поэта, деятельностью Пушкина по выяснению обстоятельств казни декабристов.

Раскрыть содержание информации, полученной Пушкиным от Путяты, можно лишь частично. В сохранившемся рассказе Путяты сообщается о том, как он вечером 12 июля "бродил по улицам Петербурга, грустный, взволнованный", но, так и не узнав "ничего положительного о предстоящем событии", переплыл на ялике Неву и неожиданно оказался в толпе зрителей, среди которых заметил А. А. Дельвига, Н. И. Греча и французского офицера де ла Рю, прибывшего в Петербург на коронацию Николая I в свите посла Франции маршала О. -Ф. Мармона 27 . Что касается автора "Донесения Следственной комиссии", отправленного "для справок" в Верховный уголовный суд, Д. Н. Блудова, осведомленность которого не вызывает сомнений, то известен лишь нейтральный факт его присутствия 29 сентября 1826 г. на чтении Пушкиным "Бориса Годунова" у Вяземского 28 .

Записей в их традиционном виде, свидетельствующих об изучении собранного в то время материала, в рукописях Пушкина не сохранилось. Впрочем, "изумительная память и проницательность" 29 , свойственные ему, позволяли анализировать и производить "критику источников" вне текста. При этом историческое знание в восприятии Пушкина обычно приобретало образно-художественную форму. Единицей запоминания становился не просто факт, а образ, созданный воображением художника. Каждый услышанный или прочитанный им рассказ о казни рождал в нем зрительное впечатление, и он стремился представить себе картину во всех подробностях, как бы стать очевидцем, переживающим совершающееся, и в то же время оставаться беспристрастным лицом, смотрящим на происходящее "взглядом Шекспира". Образы зрительной памяти получали впоследствии выражение в адекватной им форме рисунков. Его рисунки казни декабристов отразили двойственность позиции автора: беспристрастная точность в изображении деталей виселицы и глубокий трагизм нарисованной картины, ощущаемое зрителем присутствие Пушкина, как бы заставлявшего себя смотреть на сцену казни. Эти рисунки - нечто вроде графического конспекта событий. Исследователи считают, что речь может идти о поэтическом замысле, требовавшем для своего воплощения промежуточных, параллельных поэтическому тексту форм. Графический способ фиксации материала, примененный Пушкиным, остается пока не раскрытым, рисунки - не дешифрованными 30 .

24 Остафьевский архив кн. Вяземских. Т. V, вып. II. СПб. 1913, с. 54.

25 Из записной книжки Н. В. Путяты. - Русский архив, 1899, N 6, с. 350.

26 Там же.

27 Казнь декабристов. Рассказ Н. В. Путяты. - Русский архив, 1881, N 2, с. 343 - 344.

28 Переписка А. И. Тургенева с кн. П. А. Вяземским. 1814 - 1833 гг. В кн.: Архив братьев Тургеневых. Вып. VI. Пг. 1921, с. 42.

29 Плетнев П. А. Сочинения и переписка. Т. I. СПб. 1885, с. 366.

30 Якушкин В. Е. Рукописи А. С. Пушкина, хранящиеся в Румянцевском музее в Москве - Русская старина, 1884, N 6, с. 550; Венгеров С. А. По поводу рисунка Пушкина. В кн.: Пушкин А. С. Собр. соч. в 6-ти тт. Т. II. СПб. 1908, с. 529 - 530; Боцяновский В. Ф. Пушкин и декабристы. - Вестник литературы, 1921, N 2(26),

стр. 100

Первые рисунки сделаны на л. 38 т. н. третьей масонской тетради (ТМТ), заполненной черновыми записями. Когда они появились, неизвестно. Лист 38 не стоит в прямой связи ни с одним из тетрадных автографов. Большая часть смежных листов заполнена с обратной стороны тетради, сверху вниз. Установить последовательность заполнения и таким образом точно датировать л. 38 почти невозможно. В. Е. Якушкин отнес его ко второй половине ноября 1826 г., но не аргументировал свою версию 31 . Предположение А. М. Эфроса, что "временем возникновения этих пушкинских зарисовок... являются дни, примыкающие к 26 июля 1826 года, когда до Пушкина дошла весть о казни пяти "внеразрядников" 32 , ошибочно: ведь л. 38 датируется по своему положению в тетради "концом ноября 1826 года: он следует за черновым текстом записки "О народном воспитании", законченной 15 ноября 1826 г., и непосредственно вслед за черновыми строфами XXXII - XXXVIII гл. 5 "Евгения Онегина" (глава была переписана 22 ноября 1826 г.)" 33 . Это опровергает версию Эфроса, но само по себе тоже недостаточно убедительно, ибо "1826. Ноябрь 15" стоит под беловым автографом записки "О народном воспитании", а в ТМТ находятся только черновые наброски текста и планы отдельных частей этой записки, работать над которой Пушкин начал в Москве в октябре 1826 года 34 . Гл. 5 "Евгения Онегина" действительно была перебелена 22 ноября 1826 г., но это обстоятельство не может служить датирующим признаком, поскольку в ТМТ содержатся лишь черновые наброски нескольких строф этой главы, работа над которой велась с января 1826 года. Б. П. Городецкий считает, что л. 38 "по своему положению среди соседних записей... может быть предположительно датирован осенними месяцами 1826 г., т. е. временем после казни декабристов и, возможно, временем работы Пушкина над запиской "О народном воспитании" 35 .

Предварительный анализ косвенных сведений позволяет, однако, сделать один достоверный вывод: исходной хронологической точкой, от которой можно начать датировку л. 38 ТМТ, является 8 сентября 1826 г. - приезд Пушкина в Москву. Учитывая конспективный характер рисунков, вероятно предположение, что они сделаны во время "исследования истины" событий 13 июля 1826 года.

Содержание л. 38, впервые воспроизведенного фототипически С. А. Венгеровым в 1908 г. 36 , относится к числу "загадочных" сюжетов в пушкиноведении 37 . Автор работ о графике Пушкина А. М. Эфрос писал: в ней "нет двух раздельных существований, одного - литературного, другого - изобразительного, как у любого иного рисующего писателя. У Пушкина это неразъединимо. Текст и наброски взаимно обусловлены" 38 . Л. 38 представляет исключение: рисунки сделаны практически вне текста. Только вверху находится незаконченная строчка "И я бы мог, как шут", потом следует рисунок виселицы, ниже строчка повторяется не в полном виде "И я бы мог", остальное пространство заполнено мужскими профилями, штриховыми фигурами, а в конце страницы - второй рисунок виселицы. Эта особенность не была учтена Эфросом. Полагая, что "пушкинский рисунок - дитя пауз и раздумий поэтического труда" 39 , он видел ключ к расшифровке л. 38 в дважды повторяющейся строке и устанавливал "следующий ход пера по листу": пер-

с. 8 - 9; Лернер Н. О. Пушкин о казненных декабристах. - Книга и революция, 1921, т. II, N 1(13), с. 80 - 81; Эфрос А. М. Рисунки поэта. М. -Л. 1933, с. 356 - 364, 372 - 376; его же. Декабристы в рисунках Пушкина. В кн.: Литературное наследство. Тт. 16 - 18. М. 1934, с. 944 - 946; Крестова Л. В. Пушкин и декабристы. В кн.: Временник Пушкинской комиссии, 1962. Л. 1963, с. 41 - 48; Фейнберг И. Л. Незавершенные работы Пушкина. М. 1964, с. 414 - 422; Цявловская Т, Г. Отклики, с. 202 - 207; ее же. Рисунки Пушкина. М. 1980, с. 81 - 94, 178 - 186.

31 Якушкин В. Е. УК. соч., с. 550.

32 Эфрос А. М. Рисунки поэта, с. 364.

33 Цявловская Т. Г. Отклики, с. 206.

34 Измайлов Н. В. Вновь найденный автограф Пушкина - записка "О народном воспитании". В кн.: Временник Пушкинской комиссии, 1964. Л. 1967, с. 9.

35 Городецкий Б. П. Пушкин после восстания декабристов (загадочная запись Пушкина 1826 г.). В кн.: Проблемы современной филологии. М. 1965, с. 366.

36 Пушкин А. С. Собр. соч. в 6-ти тт. Т. II, с. 527.

37 Пушкин. Итоги и проблемы изучения. М. -Л. 1966, с. 200.

38 Эфрос А. М. Автопортреты поэта. М. 1945, с. 15 - 16.

39 Там же, с. 14.

стр. 101

вой появилась строка "И я бы мог, как шут", затем Пушкин зачеркнул последние слова "и стал искать другого сравнения и продолжения. Эта остановка разрешилась, как обычно, рисунком - первым наброском виселицы... Отступя немного вниз", Пушкин "начал ту же строку, однако снова не нашел продолжения, задержался и стал чертить профили"; от изображения лиц "ассоциация повела к воспроизведению... стоящих, бегущих и пляшущих чертей и, наконец, от этой пляски переключилась снова в картину "пляски" тел на веревках виселицы и дала нижний рисунок казни, большего объема" 40 .

Это предположение, принятое в литературе 41 , не учитывает возможную самостоятельность рисунков, рассматривая их лишь как графический комментарий к ненаписанному стихотворению, и исходит из одновременности рисунков и текста. Последнее допущение особенно спорно. Сравнив верхний и нижний рисунки, можно убедиться в их различии: небрежность линий и неверно обозначенные детали в первом; предельная тщательность, продуманная композиция, точная прорисовка подробностей - во втором. Нижнее изображение сделано в иной манере. Рисунки отражают, по-видимому, различные этапы работы и уровни осведомленности автора. Гипотеза Эфроса может быть признана справедливой только для верхнего рисунка и мужских профилей. Добавим также, что над верхней строкой и на уровне виселицы Пушкин нарисовал профиль С. П. Трубецкого, возможно, полагая, что случайное стечение обстоятельств спасло первого от виселицы. Трубецкой же, назначенный диктатором восстания, спас свою жизнь, не явившись 14 декабря на Сенатскую площадь. Если учесть предварительный характер верхнего наброска виселицы, то предположительно эта группа рисунков датируется первыми днями пребывания Пушкина в Москве и появилась раньше нижнего рисунка. Нижний рисунок, наиболее содержательный из всех, сделанных Пушкиным на тему казни декабристов, имеет значение графического конспекта, каждая деталь которого восстанавливала в воображении поэта ставшие известными сведения о 13 июля. В рисунке топографически точно и с соблюдением масштаба указано место виселицы - Кронверкский вал вблизи ворот от крепостной эспланады 42 , где проходила гражданская казнь осужденных и где стояли зрители. Достоверность изображения подтверждается свидетельствами очевидцев. Виселица изображена так, как если бы казнь наблюдали из толпы, собравшейся с внешней стороны Кронверкского вала Петропавловской крепости.

Считается, что информатором Пушкина был в данном случае Путята 43 . Обратимся к истории его воспоминаний. В 1856 - 1859 гг. скульптор П. А. Рамазанов, собирая материалы для работы над барельефами к памятнику Николаю I в Петербурге, обрел переведенный с французского рассказ очевидца казни, немецкого историка И. -Г. Шницлера, служившего в 1823 - 1828 гг. в Петербурге домашним учителем. Рамазанов показал перевод другому очевидцу, Путяте, который сделал одно замечание: там, где говорилось, что М. П. Бестужев-Рюмин не мог держаться

40 Эфрос А. М. Рисунки, с. 358 - 359.

41 Цявловская Т. Г. Рисунки, с. 178 - 186; и др.

42 А. Г. Петров, автор первого исторического комментария к пушкинским рисункам казни на 38 л. ТМТ, полагал, что место виселицы (на валу кронверка, рядом с восточными воротами, ведущими в кронверк с крепостной эспланады) указано Пушкиным в рисунке, расположенном наверху листа, в то время как нижний рисунок воспроизводит иную картину, показывая виселицу со стороны "западных ворот кронверка, от которых шла тогда дорога на Мытнинскую набережную Петербургской стороны и далее на Васильевский остров и остров Голодай" (Петров А. Г. Штрихи ложились на бумагу... Пушкинский праздник, 30.V. - 6.VI.1969, с. 19). С этим трудно согласиться. Верхний рисунок не является точным воспроизведением сцены казни, это лишь графический набросок с небрежно обозначенными деталями. Ворота в верхнем рисунке изображены очень узкими и, главное, чересчур высокими, выше Кронверкского вала. По данным чертежей и инженерных описаний, "высота кронверка равнялась высоте кронверкских ворот" (Белобородое И. М. Кронверк - место казни декабристов. В кн.: Сборник исследований и материалов Артиллерийского исторического музея. N3. Л. 1958, с. 421). Именно на уровне вала нарисованы ворота в нижнем рисунке. Различие в форме и размерах ворот не является указанием на то, что это - разные ворота, восточные и западные, а свидетельствует о разной степени тщательности рисунков.

43 Цявловская Т. Г. Отклики, с. 204.

стр. 102

на ногах после падения с виселицы и "его взнесли", он поправил - "его взвели под руки" 44 . Тогда же по просьбе Рамазанова он написал свои воспоминания, начав их фразой: "Этот рассказ Шницлера вполне верен" 45 . Тем не менее рассказ Шницлера, еще в подлиннике содержавший ошибочные сведения, после перевода оказался еще ошибочнее. Укажем здесь на следующую важную неточность: свидетельство "25 июля начали устраивать... виселицу... на валу крепости, против небольшой деревянной церкви Св. Троицы, расположенной на берегу Невы" переведено так: "13(25) июля 1826 года близ крепостного вала, против небольшой и ветхой церкви Св. Троицы, на берегу Невы, начали устраивать виселицу" 46 . Рисунок Пушкина, точно фиксирующий место виселицы, далек от этого описания. Даже если предположить, что Путята держал в руках подлинник рассказа Шницлера, то и в этом случае свидетельство Шницлера расходится с пушкинским рисунком.

Источником сведений о месте виселицы мог для Пушкина явиться только очевидец из числа зрителей на крепостной эспланаде (менее вероятно - на ближней площадке Троицкого моста). Зрители стояли не единой толпой, а несколькими группами. Об одной из них известно по донесению агента III Отделения, которое он озаглавил "13 июля. Замечания в кругу литераторов и журналистов" 47 . О другой упоминает Якушкин: "На кронверке стояло несколько десятков лиц, большею частью это были лица, принадлежавшие к иностранным посольствам" 48 . Очевидцами были также находившиеся между зрителями и Кронверкским валом и укомплектованные преимущественно офицерским составом отряды от каждого из тех полков гвардейского корпуса, в которых проходили службу осужденные 49 . И дипкорпус, и иностранные миссии, и генералитет, и многие офицеры гвардейского корпуса находились в сентябре 1826 г. в Москве в связи с коронацией Николая I. Это обстоятельство тоже должно быть учтено. Не случайно французский литератор Ж. Ф. Ансело, находившийся в России с апреля 1826 г., смог только во время коронационных торжеств услышать рассказ о казни, опубликованный затем в его книге "Шесть месяцев в России" 50 . В этом сочинении содержится и отзыв о Пушкине как о "молодом и талантливом поэте". Запись Ансело была известна Пушкину, ибо брюссельское издание книги имеется в его библиотеке 51 .

В конце октября 1826 г. в Москву нелегально приехал К. -А. Воше, секретарь и библиотекарь гр. И. С. Лаваля, сопровождавший в Сибирь его дочь Е. И. Трубецкую 52 . Он остановился в доме З. А. Волконской, кузины Трубецкой. В Петербург Воше, разыскиваемый властями, выехал вместе с Д. В. Веневитиновым и Ф. С. Хомяковым в конце октября 1826 года. Все они, включая сестру С. П. Трубецкого Е. П. Потемкину, ожидавшую Воше в доме Волконской, принадлежали к числу близких московских друзей Пушкина. Воше тоже мог информировать поэта. Но в любом случае он мог точно установить местонахождение виселицы только в результате сопоставления различных свидетельств, ибо ни в одном из них нет столь верного описания этого места, как на пушкинском рисунке.

Другой момент: веревка второго повешенного крепится не на крюке, как у остальных, а взахлест и в несколько параллельных витков обвивает перекладину виселицы (графическое обозначение той детали казни, когда трое осужденных, со-

44 Казнь декабристов .Рассказ И. Г. Шницлера, - Русский архив, 1881, N 2, с. 342.

45 Там же, с. 343.

46 Schnitzler J. Н. Histoire intime dе la Russie sour les empereurs Alexandre et Nicolas et particulierement la crise de 1825. T. II. P. 1847, p. 305; Русский архив, 1881, N2, с. 341.

47 ЦГАОР СССР, ф. 109, секр. арх., оп. 1, д. 6, л. 1.

48 Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина. М. 1951, с. 81.

49 Сыроечковский Б. Е. Николай I и начальник его штаба в дни казни декабристов. - Красный архив, 1926, т. 4(17), с. 179 - 180.

50 Six mois en Russie. Lettres ecritees a M. X. -B. Saintines en 1826 par M. Ancelot. P. 1827, pp. 410 - 411.

51 Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина. Библиографическое описание. В кн.: Пушкин и его современники. Вып. IX - X. СПб. 1910, с. 139.

52 Вайнштейн А. Л., Павлова В. П. Декабристы и салон Лаваль. В кн.: Литературное наследие декабристов, с. 178.

стр. 103

рвавшиеся с виселицы, были повешены вторично). В рисунке отражена и причина падения - обрыв веревок (веревка второго повешенного изображена более длинной, чем другие; ее длина, подчеркнутая витками вокруг перекладины, обозначает, что это - иная веревка, примененная при вторичном акте). Ни в одном из имеющихся источников не указан способ крепления веревки для второго повешения (взахлест через перекладину), об этом можно узнать только из рисунка 53 . Это обстоятельство, свидетельствующее о стремлении Пушкина зафиксировать даже ускользнувшие от внимания большинства очевидцев подробности, позволяет с доверием отнестись и к следующей части рисунка: в верхнюю перекладину вбиты железные крюки. Сохранилось единственное описание перекладины со слов "присутствовавшего по службе при казни", опубликованное Герценом: неизвестный сообщает, что перекладина была с "железными кольцами, а после ее исчезновения стали делать другую перекладину и кольца" 54 . Специальных железных колец могло не найтись, и тогда употребили обычные крюки.

Логика пушкинского рисунка заставляет предположить, что в рисунке содержится вся информация о казни, имевшаяся тогда у поэта. Следовательно, тут должна быть информация и о сорвавшихся с виселицы. Она содержится в четвертой части рисунка: повешенные изображены в различном состоянии; фигуры по краям даны как неподвижные, три посередине - в движении. На несовпадающую прорисовку тел обратил внимание еще Эфрос: "Левый висит мешком, у второго еще движутся ноги, третий и четвертый - в конвульсиях, пятый неподвижен" 55 . Состояние движения может рассматриваться как указание на то, что именно эти лица сорвались с виселицы. Кто же именно из пяти? Ответ содержит пятая графическая часть (прочесть которую ранее помешал привычный взгляд на рисунок как на символическое изображение, лишенное самостоятельного содержания): профили повешенных портретированы. Пушкин фиксировал наиболее типические черты внешности. У первого - характерный нос "ручкой", выпуклый лоб, вытянутая немного назад голова, выступающий на уровне лба крупный затылок; это К. Ф. Рылеев 56 . Личное общение Пушкина и Рылеева относится к середине 1819 - февралю 1820 гг., времени их совместного пребывания в Петербурге 57 . Сличение профиля второго повешенного с пушкинскими портретами П. И. Пестеля убеждает, что изображен именно он (высокий крутой лоб, продолжающий линию лба прямой нос, тяжелый подбородок, вытянутая книзу голова) 58 . Пушкин встречался с Пестелем весной 1821 г. в Кишиневе, о чем сохранились сведения в дневниковых записях поэта и И. П. Липранди 59 .

Отождествление третьего профиля требует более обстоятельной аргументации. На странице принадлежавшей Пушкину книги "Ивангое, или Возвращение из крестовых походов. Сочинение Валтера Скотта" (СПб. 1826) сохранились рисунки поэта: виселица с пятью повешенными, над нею весы - символ правосудия, ниже виселицы - мужской профиль. Цявловская отметила: "Чей это портрет, пока не установлено. Этого лица в рисунках Пушкина мы еще не видели" 60 . Нарисован мужчина в военном мундире с эполетами, шея - в стоячем воротнике, удлиненное лицо с низким подбородком, высокий лоб с залысинами, нос с заостренным кончиком, чуть заметные усы, широкие дугообразные брови. Именно этого человека изобразил

53 То обстоятельство, что это сделано в рисунке только над одним повешенным, а не над всеми тремя, сорвавшимися во время казни, объясняется знаковым характером графики: зафиксированы лишь причина падения и способ крепления новой веревки; информация же о том, что сорвались трое, содержится в другой части рисунка.

54 Полярная Звезда, 1861, кн. VI, с. 72.

55 Эфрос А. М. Рисунки, с. 360.

56 О пушкинских портретах Рылеева см. Эфрос А М. Декабристы в рисунках, с 928 - 931; Цявловская Т. Г. Рисунки, с. 127, 172 - 173, 293.

57 Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л. 1975, с. 359 - 360.

58 Цявловская Т. Г. Новые определения портретов в рисунках Пушкина. Пестель. В кн.: Пушкин и его время. Вып. 1. Л. 1962, с. 344 - 355; ее же. Рисунки, с. 154 - 160, 285.

59 Цявловский М. А. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. Т. 1, с. 291, 298 - 299, 761.

60 Цявловская Т. Г. Новые автографы Пушкина на русском издании "Айвенго" Вальтера Скотта. В кн.: Временник Пушкинской комиссии, 1963. М. -Л. 1966, с. 25.

стр. 104

Пушкин на последнем из известных нам рисунков виселицы. В начале 1820-х годов гравер и художник Н. И. Уткин выполнил акварельный портрет декабриста С. И. Муравьева-Апостола 61 с тщательно выписанным лицом: покатый высокий лоб, изогнутая линия заостренного носа, низкий подбородок, небольшие усы, красивые дугообразные брови, по линии волос угадывается крупный затылок. Если мысленно повернуть в профиль изображенное лицо, то оно совпадет с пушкинским наброском под рисунком виселицы в "Ивангое" 62 . Пушкин и Муравьев-Апостол могли встречаться до высылки поэта в мае 1820 года. В конце 1820 - начале 1821 г. Муравьев-Апостол уехал из Петербурга на юг. Больше они не встречались 63 , и Пушкин не видел повзрослевшего на 6 лет руководителя восстания Черниговского полка, поднявшегося на эшафот 13 июля 1826 года. Следовательно, память Пушкина сохранила его облик петербургского периода 64 . Не позднее 1821 г. нарисовал его портрет Уткин. Итак, Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол... Это расположение совпадает с перечислением имен в пушкинской записи о казни, сделанной им в конце июля 1826 г.: "Рылеев, Пестель, Муравьев-Апостол, Каховский, Бестужев-Рюмин". В такой последовательности Пушкин и изобразил повешенных на рисунке. Значит, два следующих профиля - Каховского и Бестужева-Рюмина.

На рисунке Пушкина отсутствует ряд деталей ритуала: повешенные изображены без смертнических балахонов, колпаков и нагрудных досок "с именами и виною их", связанных рук и ног. Информация об этих деталях, не вошедшая в нижний рисунок л. 38 ТМТ, графически законспектирована в рисунках из черновой рукописи "Полтавы", предположительно датируемых сентябрем 1828 года. Они помещены на трех листах, на полях чернового текста. На первом листе у верхних строк слева Пушкин нарисовал две фигуры повешенных; большая приближена к зрителю, меньшая удалена; ниже - рисунок виселицы с 5 повешенными, внизу - еще одна виселица, поменьше. На втором листе - отдельная фигура повешенного. На третьем - перекладина виселицы, на ней трое повешенных. Эти рисунки впервые воспроизведены Н. О. Лернером 65 и прокомментированы Эфросом, полагавшим, что эти наброски отражают внутренний политический смысл "Полтавы", историческая фабула которой представляет собой "переключенное уподобление декабрьских происшествий" 66 . Но подобный способ прочтения пушкинской графики едва ли вереи.

Если всмотреться в изображение, то обнаруживается прямая связь с нижним рисунком на л. 38 ТМТ: фигуры из "Полтавы" - графический конспект деталей ритуала, которые отсутствуют на рисунке 1826 года. Итак, данные наброски - графическое приложение к основному рисунку казни. Тут на первом листе видны фигуры повешенных в длинных балахонах вроде запахнутых халатов с рукавами. На одной балахон шире, на другой слегка притален. Руки туго связаны за спиной;

61 Портрет С. И. Муравьева-Апостола работы Н. И. Уткина, реставрированный в 1963 - 1964 гг. С. П. Тихомировой, находится в Государственном литературном музее (Москва). Репродукцию см.: Енишерлов В. Портреты Пушкинской поры. - Огонек, 1979, N 3, с. 24.

62 Факсимиле рисунка Пушкина на странице этой книги см.: Цявловская Т. Г. Новые автографы, с. 7.

63 Восстание декабристов. Документы. Т. IX. М. 1950, с. 119; Цявловский М. А. Летопись. Т. 1, с. 696. Предположение И. Л. Андроникова насчет того, что Пушкин встречался с С. И. Муравьевым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым в конце января - начале февраля 1821 г. в Киеве в доме И. Я. Бухарина (Андроников И. Л. Лермонтов. Исследования и находки. М. 1964, с. 162 - 163), противоречит следственному показанию Бестужева-Рюмина (Восстание декабристов. Т. IX, с. 119).

64 Предложенное С. Я. Гессеном и поддержанное рядом исследователей определение - ряда мужских профилей в рисунках Пушкина как портретов С. И. Муравьева-Апостола по "полицейской графике" - зарисовке декабриста, сделанной в Следственной комиссии (Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском доме. Научное описание. М. -Л. 1937, с. 283; Цявловская Т. Г. Новые определения, с. 345), приходится признать ошибочным.

65 Лернер Н. О. Рисунок Пушкина. - Речь, 29.I - 11.II.1912, N 28, с. 3; сведения о рисунках в рукописи "Полтавы" были приведены Якушкиным (Якушкин В. Е. УК. соч., с. 47).

66 Эфрос А. М. Рисунки, с. 322; Цявловская Т. Г. Рисунки, с. 81 - 94.

стр. 105

ноги у одного сильно стянуты веревкой вместе, у другого веревка на ногах свободнее. На головах - широкие, доходящие до плеч колпаки типа капюшона. Очень интересен показ способа наложения веревочной петли: у одного петля - на шее под колпаком, у другого - поверх колпака, обтягивая его по голове на манер платка. Здесь графически законспектированы две основные версии в свидетельствах очевидцев: "петли под колпаком" - сообщение очевидцев из должностных лиц, принимавших участие в казни; "петли поверх колпаков" - сообщение очевидцев из числа зрителей, находившихся вдали от Кронверкского вала. Пушкин, фиксируя обе версии, считал их равно заслуживающими памяти. То же самое касается цвета колпаков: один - белый, по показаниям лиц возле виселицы; второй - темный, каким он виделся дальним зрителям.

Ниже двух повешенных находится рисунок казни декабристов. Обрисовка их фигур близка к нижнему рисунку л. 38 ТМТ, однако здесь изображены темные одежды. Видны лишь очертания тел, руки прижаты к туловищу (только у одной фигуры выдвинуты локти). Разница в рисунках позволяет предположить разновременность их появления. Виселица - более раннего происхождения; набросок без прорисовки деталей, но с привязкой к месту (видны очертания вала, рядом будка) - черновая графическая помета.

Отдельная фигура повешенного на другом листе изображена спереди, без балахона, со связанными конечностями, в мундире. Пушкин, обдумывая смысл смертнической одежды, в этом рисунке представлял себе, как выглядел бы повешенный в обычном мундире. Картина получилась иной: казнь лишалась ритуальной торжественности. Балахоны страшнее. В последнем рисунке, где трое повешенных на перекладине, дан вид спереди. Первый слева - в широком и длинном балахоне, второй и третий - в более узких, обтягивающих тело. На груди первого помещена большая зачерненная доска с оставленными в центре белыми пятнами. Руки у всех стянуты за спиной, а у второго веревки, связывающие руки, изображены в несколько рядов поперек тела. Внимание Пушкина к этой детали не случайно. Среди "оренбургских записей" к "Истории Пугачева" в сентябре 1833 г. есть конспект рассказа очевидцев о пленении Пугачева, раскрывающий значение различного положения связанных рук: "Когда казаки решили выдать Пугачева, то он подозвал Творогова, велел ему связать себе руки, но не назад, а вперед. Разве я разбойник, говорил Пугачев" 67 .

Следовательно, между осенью 1826 г. и осенью 1828 г. Пушкин собрал и графически зашифровал в ТМТ и черновике "Полтавы" сведения о казни 13 июля 1826 года. Все такие материалы, собранные им в последующие годы, зафиксированы преимущественно в текстовых записях, самостоятельных либо включенных в литературные произведения. К числу последних относится отрывок из "Пропущенной главы", оставшейся в черновой рукописи "Капитанской дочки": "К нам навстречу плыла виселица, утвержденная на плоту. 3 тела висели на перекладине... Над ними прибита была черная доска, на которой белыми крупными буквами было написано: "Воры и бунтовщики" 68 . В этом тексте воспроизведен один из рисунков черновика "Полтавы" со словесным комментарием к нему 69 . Только в тексте черная доска расположена не на груди повешенных, а прибита к перекладине. Между прочим, ритуал казни декабристов первоначально предполагал прикрепление доски "с именами и виною" осужденных именно к перекладине виселицы. Пушкин "цитирует" здесь черновик приказа по гвардейскому корпусу от 12 июля 1826 г.: "О прибитии имян к виселице" 70 .

67 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти тт. Т. VIII. М. 1958, с. 373; Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л. 1976, с. 297.

68 Пушкин А. С. Капитанская дочка. М. -Л. 1964, с. 93 - 96.

69 Соответствие сцены с виселицей в пропущенной главе "Капитанской дочки" (основные контуры главы определились в 1833 г.; изъята из черновой редакции романа в 1836 г.) и рисунка "Трое повешенных" в черновике "Полтавы" (сентябрь 1828 г.) исключает возможное предположение о связи данного текста с реалиями расправ над пугачевцами, сведения о которых Пушкин изучал в начале 1830-х годов, собирая материалы к "Истории Пугачева".

70 Сыроечковский Б. Е. УК. соч., с. 179.

стр. 106

Другой "включенном" записью может считаться описание северной оконечности Васильевского острова в повести "Уединенный, домик на Васильевском", где, по убедительному предположению А. А. Ахматовой, содержится указание на место захоронения казненных декабристов 71 . Это место до сих пор точно не известно, так что проверить исторические реалии в пушкинском описании пока не удается. Однако существенно, что место захоронения и место казни сливались в сознании современников в то единое "лобное место", в которое была превращена Россия новым монархом. Публичная насильственная смерть людей 14 декабря и их тайное погребение составляли два основных события не календарного, а исторического дня 13 июля. Они должны были стать началом и концом задуманного Пушкиным исследования.

Примером самостоятельной документальной записи о казни может служить запись в пушкинском "Дневнике" 1833 - 1835 гг., помещенная между 3 и 8 марта 1834 г.: "13 июля 1826 года в полдень государь находился в Царском селе. Он стоял над прудом, что за Кагульским памятником, и бросал платок в воду, заставляя собаку свою выносить его на берег. В эту минуту слуга прибежал сказать ему что-то на ухо. Царь бросил и собаку, и платок и побежал во дворец. Собака, выплыв на берег и не нашед его, оставила платок и побежала за ним. Фрейлина подняла платок в память исторического дня" 72 . Эта запись была сделана Пушкиным, очевидно, со слов А. О. Смирновой, которая вспоминала впоследствии, как однажды Вяземский в присутствии Пушкина попросил ее "рассказать, что произошло в утро казни пяти декабристов" 73 . Пушкин виделся со Смирновой 7 марта 1834 года 74 . Запись же о встрече помещена в "Дневнике" после записи о Николае I в день казни 75 . Не хотел ли поэт тем самым скрыть источник информации (рассказ фрейлины) и поэтому сначала поместил недатированную запись услышанного им накануне рассказа, а уж затем пометил: "8 марта. Вчера был у Смирновой, ц. н. анекдоты" 76 . Перед записью о 13 июля Пушкин зафиксировал случай на вечере у В. Ф. Одоевского с С. А. Соболевским и пометил его 3 марта 1834 года 77 . Но запись находится в "Дневнике" после 6 марта 78 и, следовательно, была сделана не ранее 7 марта. Значит, предположение о датировке пушкинской записи 8 марта 1834 г. относительно казни подтверждается. Уже высказанное в литературе предположение, что в "Дневнике" 1833 - 1835 гг. применен метод смежного эпизода, когда непосредственно за одной записью помещена другая, внешне не связанная с первой, но по существу являющаяся ее расшифровкой 79 , - справедливо.

Дочь мемуаристки О. Н. Смирнова дополнила свидетельство матери о состоявшемся у нее на вечере разговоре о казни таким комментарием: "Моя мать прогуливалась по парку и увидала на берегу озера государя. Он кидал платок своей собаке, ирландскому ретрайверу, а та бросалась за ним в воду. Государь был бледен и мрачен. Прибежал лакей и доложил о прибытии фельдъегеря. Государь направился большими шагами ко дворцу; собака, которая была в воде, принесла ла-

71 Ахматова А. А. Пушкин и Невское взморье. В кн.: Прометей. Т. 10. М. 1974, с. 218 - 225.

72 Дневник Пушкина 1833 - 1835. М. -Пг. 1923, с. 8.

73 Смирнова А. О. Записки (из записных книжек 1826 - 1845 гг.). Ч. 1. СПб. 1895, с. 89.

74 Дневник Пушкина 1833 - 1835, с. 8. Сообщение Л. А. Черейского о том, что Пушкин встречался со Смирновой 14 декабря 1833 г. (Черейский Л. А. УК. соч ., с. 383), основано на дневниковой записи Пушкина: "14 дек. Обед у Блая, вечер у Ст." (Дневник Пушкина 1833 - 1835, с. 4), которая в большинстве изданий приводится в такой редакции: "14 декабря. Обед у Блая, вечер у Смирновых" (Пушкин А. С. Поли, собр. соч. в 10-ти тт. Т. VIII, с. 31). Такое прочтение было справедливо оспорено Б. Л. Модзалевским (Дневник Пушкина 1833 - 1835, с. 72).

75 Дневник Пушкина 1833 - 1835, с. 8.

76 Там же. "Ц. н." в этой записи читают как "Цициановские", т. е. анекдоты кн. Д. Е. Цицианова (там же, с. 99 - 100), тогда как можно предположить более обоснованное "целую ночь".

77 Там же, с. 8.

78 Там же, с. 7 - 8.

79 Якубович Д. П "Дневник" Пушкина Пушкин, 1834 год. Л. 1934, с. 22.

стр. 107

кем платок государя. Когда моя мать вернулась с прогулки, Марья Савельевна объявила ей, что курьер привез известие о казни пяти декабристов и что государь, расспросив его, отправился в часовню и велел отслужить панихиду, на которой он присутствовал, а затем заперся в своем кабинете. Вечером в Царское село приехал великий князь Михаил Павлович, и оба брата только вечером пожаловали к чаю императрицы. Моя мать записала этот вечер" 80 .

В действительности рассказ фрейлины и в изложении ее дочери, и в пересказе Пушкина является вымыслом. Николая I разбудили 13 июля 1826 г. в семь утра 81 . Прочитав доставленные из Петербурга фельдъегерем Чаусовым записку И. И. Дибича и донесение П. В. Голенищева- Кутузова, царь ответил Дибичу на полях его записки: "Благодарю бога, что все окончилось благополучно... Прошу вас, любезный друг, быть сегодня как можно осторожнее и прошу передать Бенкендорфу, чтобы он удвоил свою бдительность и внимание; тот же приказ следует отдать по войскам. Я хочу уехать отсюда таким образом, чтобы быть в 3 часа в моем дворце в городе" 82 . Вслед за фельдъегерем в Царское село с устным донесением прибыл А. И. Чернышев 83 . Вел. кн. Михаил в тот день в Царское село не приезжал, а царь в полдень должен был уехать в Петербург, чтобы во второй половине дня быть в Зимнем дворце и отдать распоряжения по поводу назначенных на следующий день молебна и парада войск на Сенатской площади. Недостоверность сцены у царскосельского пруда очевидна и по расчету времени: казнь состоялась в пять - начале шестого утра.

Это вынуждает думать, что истинным содержанием пушкинской записи является указание на донесение Голенищева-Кутузова, доставленное в Царское село утром 13 июля 84 , и на приказ по гвардейскому корпусу от 12 июля с изложением разработанного царем ритуала казни 85 .

Таковы "фрагменты" не выполненного поэтом исследования о казни декабристов, над которыми он работал в конце 1820-х - начале 1830-х годов. Но и в "разобранном" виде работа Пушкина представляет немалый интерес и может расцениваться как своеобразный исторический источник.

80 Смирнова А. О. УК. соч., с. 89.

81 Междуцарствие 1825 года и восстание декабристов в мемуарах и переписке членов царской семьи. М. -Л. 1926, с. 93.

82 К истории казни декабристов 1826 года. - Русская старина, 1882, N 7, с. 215.

83 Междуцарствие, с. 42.

84 Восстание декабристов. Т. XVII, с. 252.

85 Серебровская Е. Записка Николая I о казни декабристов. - Новый мир, 1958, N 9, с. 276 - 278.