ДОСТОЕВСКИЙ | О литературе
Русская литература - богатство России и её народа
ДОСТОЕВСКИЙ
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 03 апреля 2008ИСТОЧНИК: http://portalus.ru (c)
© Анри ТРУАЙА
Анри Труайя - старейший писатель современной Франции: 1) 14 ноября 2006 года ему исполнится девяносто пять лет. Труайя - лауреат многих литературных премий, член Французской академии*. Несмотря на свой возраст писатель продолжает плодотворно работать: публикует новеллы, романы, пополняет свою всемирно известную серию "Русские биографии". В этой "галерее" любовно выписанных портретов в прозе - русских царей от Ивана Грозного до Николая II и русских классиков от Жуковского до Цветаевой - книга о Достоевском** одна из самых удачных. По мнению отечественных достоеведов, это вообще одна из лучших биографий великого писателя***.
"Жизнь Достоевского, - говорит Труайя, - насыщена глубочайшим отчаянием, безмерными несчастьями, чудесными радостями. Создается впечатление, что этот гениальный писатель преобразовал свою жизнь в духе своих романов и превратил ее в самый увлекательный из них. Его подлинная жизнь была более невероятна, чем самая невероятная из легенд".
Предлагаем вниманию наших читателей статью Анри Труайя "Достоевский", впервые публикуемую в переводе на русский язык.
Нашим читателям будет небезынтересно познакомиться с восприятием личности и творчества Достоевского западным писателем, слывущим знатоком русской литературы и истерии... 2006 год займет особое место в летописи жизни и творчества Достоевского: в этом году отмечается несколько знаменательных дат. В феврале исполнилось 125 лет со дня смерти Федора Михайловича; приближается 140-летие публикации его гениального романа "Преступление и наказание"****.
2006-й - год 200-летнего юбилея Московской Мариинской больницы для бедных, где был врачом отец писателя и где 30 октября/11 ноября 1821 года - 185 лет назад - родился Федор Достоевский.
Наконец в октябре отмечается 500-летие рода Достоевских...
I
Грубое, изрытое порами, землистое лицо с высоким выпуклым лбом, приплюснутым носом, с изрезанными морщинами щеками, из которых веером растет всклокоченная борода; из-под густых бровей сверкает пронзительный взгляд визионера; каждая пядь в пейзаже лица этого человека отмечена страданием. Пусть те, кто упрекает Достоевского в невероятности происходящих в его романах событий, в неразрешимости разбирающих души его героев противоречий, задумаются над тем, какой была его жизнь. Ни в одном из его романов тайна, страдания, экзальтация не превышают того, что пришлось пережить ему самому. Как будто
--------------------------------------------------------------------------------
* Подробнее см. книгу воспоминаний писателя: Труайя А. Моя столь длинная дорога. Перевод с французского Н. Т. Унанянц. - М., 2005. - (Здесь и далее примечания переводчика).
** Труайя А. Федор Достоевский / Пер. с франц. Н. Т. Унанянц. - М., 2003.
*** См. например: Степанян К. А. Сознать и сказать. "Реализм в высшем смысле" как творческий метод Достоевского. - М., 2005. - С. 480.
**** Роман "Преступление и наказание" печатался в журнале "Русский вестник" с января по декабрь 1866 г.
стр. 2
--------------------------------------------------------------------------------
некая высшая сила преследовала его от начала до конца его жизненного пути с жестокостью, поистине достойной достоевщины, как будто его жизнь была предписана ему, сочинена для него в стиле его будущих произведений и все было пущено в ход для того, чтобы его собственные поступки оправдывали поступки его героев.
Символичны сами обстоятельства его рождения. Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября21821 г. в Москве в небольшой квартире Мариинской больницы для бедных, где его отец был врачом. Таким образом, с первых же шагов ребенка судьба сделала за него выбор - определила его место среди бедных и увечных. Перед ним открывался безрадостный мир, пропахший медикаментами, нищетой и казарменным супом.
Его мать была грустным и беспокойным созданием, вечно терзавшимся дурными предчувствиями. Его отец, озлобленный, скупой и желчный, властвовал в семье, сыпля ругательства и раздавая пощечины. Под его наблюдением маленький Федор начинает учиться. Он ненавидит и в тайне жалеет этого человека - гневные раскаты его голоса преследуют Федора даже во сне. Сам того не сознавая, он желает смерти тирана. Но Бог не услышал его - первой умирает его нежная, любящая мать, измученная неизлечимой болезнью. Вдовец, охваченный отчаянием, пьянствует, испытывает отвращение к работе и отправляет сына в Петербург в Инженерное училище, избавив себя от забот о нем. В этом учебном заведении, где порядки суровы, где царит культ точных наук и военной муштры по прусскому образцу, мальчик умудряется увлекаться литературой, поглощает тайком французские и русские книги и пробует себя в ремесле писателя.
Ему еще не исполнилось восемнадцати, когда его потрясла страшная весть. Штаб-лекарь, удалившийся в отставку и живший в своем имении Даровое, замучен и убит мужиками, доведенными до крайности сумасбродствами своего барина. Юному Достоевскому представляется, что он несет ответственность за это преступление, хоть и совершенное чужими руками. Разве он не желал того, что произошло? Разве не возникала у него эта мысль, хоть он не поднял руку на родного отца? Достаточно молчаливого согласия, неощутимого отступления от любви - и вот мы уже стали сообщниками. Открывшаяся ему жестокая правда ослепляет его. И он вступает в странную область, которая не является реальностью и которая не есть небытие, где поступки не зависят от тех, кто их совершает, где невиновные по земным законам виновны по иным - непостижимым, необъяснимым законам, где каждый виновен за всех, где чувства имеют силу доказательств, где дважды два уже не четыре - где тайна побеждает очевидность...
Ему двадцать лет. Он беден, застенчив, одинок.
Он только что закончил учение, живет в Петербурге в скромной квартирке и, чтобы заработать на жизнь, переводит с французского роман Бальзака "Евгения Гранде". Эта второстепенная работа не мешает ему трудиться над романом в письмах, которому он дает название "Бедные люди". Он решается показать роман поэту Некрасову. Спустя два дня около четырех часов утра Достоевский возвращается домой после товарищеского ужина и собирается лечь спать, когда раздается звонок в дверь, от которого у него кровь стынет в жилах. Он отпирает дверь. Некрасов бросается его обнимать, восклицая: "Это гениально! Гениально!" И обещает отнести рукопись страшному критику Белинскому. Белинский, прочитав рукопись, разделяет восхищение Некрасова. Призвав к себе автора, он строго спрашивает его: "Да вы понимаете ль сами-то, что это такое вы написали!"
Достоевский расстается с Белинским, не помня себя от радости. Теперь он уверен в успехе. В самом ближайшем будущем его ждут слава и богатство! Действительно, роман вызывает восторг большинства читателей. Упиваясь похвалами, Достоевский хочет развить успех и публикует одну за другой несколько повестей, которые сам ставит выше "Бедных людей", но которые разочаровывают его окружение. Критики, сначала
стр. 3
--------------------------------------------------------------------------------
воскурившие ему фимиам, теперь упрекают его в подражании Гоголю. Читатели отворачиваются от него. В литературных салонах высмеивают его безобразную наружность, его неуклюжие манеры. Сам Белинский отступается от своего протеже и, хоть и неохотно, признает, что ошибся в нем. Всеобщее охлаждение, сменившее горячий прием, повергает Достоевского в глубокие сомнения. Он не осмеливается появляться среди собратьев по перу. С наступлением ночи его охватывает тоска. Спасаясь от одиночества, он посещает кружок приятелей, зараженных либеральными идеями. Они тайно собираются у некоего Петрашевского и, попивая крепкий чай и попыхивая трубками, клеймят самодержавие Николая I, мечтают об отмене крепостного права и толкуют о Декларации прав человека.
22 апреля 1849 г. в четыре часа утра Достоевский возвращается от Петрашевского и ложится спать, утомленный затянувшимся заседанием и бесконечной болтовней. Звонок в дверь будит его. Не повторится ли чудесное появление Некрасова? Увы! На этот раз за дверью не восхищенный поэт, а угрюмый жандарм. "Вставайте... По повелению"... Он арестован, заключен в камеру Петропавловской крепости, но все еще не может поверить, что за участие в нескольких политических спорах должен предстать перед трибуналом точно преступник. После короткого расследования, полагает он, его наверняка выпустят на свободу. Восемь месяцев он томится в одиночной камере, не теряя надежды на освобождение.
Наконец 22 декабря 1849 г. в шесть часов утра всех участников "заговора" Петрашевского выводят из тюрьмы и рассаживают по крытым возкам с заиндевевшими окнами. Под конвоем их везут на белый от свежевыпавшего снега Семеновский плац. Многочисленная толпа окружает место казни. В центре плаца возведен помост - это эшафот. Чуть дальше в землю врыты три деревянных столба. Священник подводит арестантов к помосту. Посланец императора разворачивает бумагу и зачитывает приговор.
За каждым именем следует сухая режущая слух фраза: "Подвергнуть смертной казни".
"Не может быть, чтобы нас казнили", - вырывается у Достоевского.
Но уже палачи подходят к молодым людям и надевают на них белые балахоны с длинными рукавами и капюшонами. Первую тройку осужденных привязывают к столбам. Взвод солдат берет их на прицел. "Что, если бы не умирать! - писал позже Достоевский, вспоминая эту минуту. - Что, если бы воротить жизнь, - какая бесконечность!.. Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!"3
Солдаты все не стреляли, и Петрашевский приподнимает колпак, чтобы посмотреть, что происходит. В этот момент адъютант взмахивает белым платком. Труба бьет отбой. И посланец императора тем же монотонным голосом объявляет, что император даровал прощение осужденным. Смертная казнь заменена Достоевскому на четыре года каторжных работ в Сибири.
Достоевский разбит волнением. Его отводят обратно в камеру. Оттуда он пишет замечательное письмо брату Михаилу: "Я не уныл и не пал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, а в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть - вот в чем жизнь, в чем значение".
В течение четырех лет пятнадцать сотен кольев, врытых в землю, будут ограничивать его горизонт. Он будет жить там среди убийц, воров, среди злодеев всех сортов. Будет, как и они, носить серо-черную с желтым тузом на спине одежду каторжника. Будет, как и они, спать в зловонной казарме, разделять их скудную пищу, выполнять изнурительную работу. Он перенесет несколько припадков эпилепсии, которые на несколько дней затуманивали его сознание. Между тем стойкая вера запрещает ему впасть в отчаяние и поддаваться болезни.
стр. 4
--------------------------------------------------------------------------------
Опыт каторги многому научил его. В этом аду он сделал два открытия: открытие русского народа, который он учился понимать, живя среди отверженных, и открытие Бога, ибо Евангелие - единственная книга, которую дозволено читать в остроге. Много лет спустя один хулитель Достоевского с раздражением спросит его: "Да кто вам дал право так говорить от имени русского народа и за весь народ?" Быстрым неожиданным движением Достоевский откроет часть ноги и кратко ответит, указывая на следы каторжных оков:
- Вот мое право!
Кандалы пали. Достоевский разглядывает их с ужасом, смешанным с умилением. Прожив столько лет под замком, сумеет ли он снова почувствовать себя свободным человеком? По приговору императора он зачислен рядовым в линейный батальон города Семипалатинска. У него нет ни протекции, ни друзей, ни семьи.
Город кажется ему чудесным: дома вместо казарм, свободные люди вместо каторжников, женщины... В нем так сильна потребность в близком существе, которому можно было бы открыть душу, что он влюбляется в странное создание - больную туберкулезом Марию Дмитриевну Исаеву. Она вдова. У нее нет состояния. У нее есть сын от первого брака. Она не любит его. Он женится на ней, чтобы спасти ее от нищеты. Но вызванное этим самопожертвованием нервное напряжение чрезмерно, и его брачная ночь заканчивается приступом эпилепсии. На глазах помертвевшей от ужаса новобрачной он катается по полу, корчится в конвульсиях, на губах выступает пена, глаза вылезают из орбит. Придя в себя, он смиренно просит прощения за это зрелище своей физической деградации. Но он выздоровеет. Заработает денег. Они уедут в Петербург. Николай I, приговоривший его к каторге, мертв. Наследник Александр II слывет просвещенным и милосердным государем. Он милостиво отнесется к прошению о помиловании, которое Достоевский давно уже отослал в Петербург. Еще несколько месяцев терпения!
Месяцы складываются в годы. Только 22 ноября 1859 г. Достоевский, недавно переведенный в Тверь, получает позволение вернуться с женой в Петербург.
Минуло десять лет с того дня, когда он, закованный в кандалы, покинул этот город. За годы ссылки друзья его рассеялись, его имя забыто. Он мужественно начинает борьбу заново и публикует роман "Униженные и оскорбленные", а затем "Записки из Мертвого дома", где с потрясающим реализмом рассказывает о сибирской каторге. Этот вопль отчаяния всколыхнул читателей, взволновал самого царя и принес автору известность. Он считает, что партия выиграна, и выпускает еще одну замечательную книгу - "Записки из подполья", основывает журнал, единственным редактором которого является. Но неудача цепко держится за него. Он теряет друг за другом жену и брата Михаила. На его плечи тяжким грузом ложатся долги двух семейств. Он отбивается от кредиторов, берет в долг у одних, чтобы расплатиться с другими, и пишет, пишет до изнеможения. Однако и посреди полного расстройства своих дел, он не перестает восхищаться неотвратимостью, с которой несчастья обрушиваются на него. "Ах, друг мой, - пишет он, я охотно вернулся бы на каторгу на тот же срок, если бы я мог уплатить мои долги и снова почувствовать себя свободным. И, однако, мне кажется всегда, что я не готов к жизни. Это смешно, не правда ли? Кошачья живучесть!"
Эта "кошачья живучесть" придает ему смелости в 46 лет жениться на молоденькой девушке 21 года - своей стенографистке Анне Григорьевне, благоразумной, бесцветной и преданной. К этому времени он уже опубликовал "Преступление и наказание" и "Игрока". Его книги хорошо раскупаются, но этого недостаточно для того, чтобы расплатиться с долгами. Вскоре, спасаясь от преследований кредиторов, молодая чета вынуждена покинуть Россию.
Они скитаются по Европе, переезжая из города в город: Дрезден, Гамбург, Баден-Баден, Женева, Вена, Флоренция... Живут на чердаках, скудно питаются,
стр. 5
--------------------------------------------------------------------------------
подписывают векселя, закладывают в ломбард свои жалкие драгоценности и далее последнюю одежду. Рождается ребенок. И снова у Достоевского отнято право на обычное человеческое счастье: через несколько дней девочка умирает. От горя писатель близок к безумию. За границей никто не помогает ему, никто его не любит. Он одинок, нищ, всеми покинут. Он пишет унизительные письма, лишь бы разжалобить друзей, умолить издателей послать ему денег. Служащие банков хорошо знают этого странного человека, бледного, бородатого, в поношенной одежде, который боязливо заглядывает в их окошки и робко спрашивает, не прислали ли ему что-нибудь из России. Получив чек, он снова обретает вкус к жизни. Он упрашивает жену позволить ему попытать счастья в игорном доме. Она с грустью соглашается - уже поняла, сколь спасительна для него эта возможность отвлечься. И вот он с бьющимся сердцем на подгибающихся от волнения ногах устремляется в залы казино. Привороженный зеленым ковром, он делает ставку за ставку, задыхаясь от тревоги, взмокнув от ожидания. И, проигравшись до тла, возвращается к супружескому очагу и на коленях вымаливает прощение. "Анна, милая, друг мой, жена моя, прости меня, не называй меня подлецом! Я сделал преступление, я все проиграл... все, все до последнего крейцера, вчера же получил и вчера проиграл. Аня, как я буду теперь глядеть на тебя?" Припадки эпилепсии возобновляются. Он ведет точный счет приступам, которые бросают его на пол, выворачивают члены, наполняют рот пеной. Он помечает в записной книжке: "Сильный припадок... припадок довольно сильный... Припадок в 6 часов утра... Особенно по вечерам, при свечах, беспредметная ипохондрическая грусть и как бы красный, кровавый оттенок (не цвет) на всем".
Однако именно по вечерам при свете свечей он работает. Как одержимый исписывает страницу за страницей, чтобы расплатиться с акушеркой, доктором, булочником, мясником, домовладельцем. Анна Григорьевна рожает второго ребенка - девочку. Расходы возрастают.
Достоевский пытается хотя бы на время отвлечься от всех своих забот и закончить роман, который начал писать: "Первая часть, по-моему, слаба, - пишет он. - Но мне кажется, есть еще одно спасение... Роман называется "Идиот". И далее: "На свете есть одно только положительно прекрасное лицо - Христос... Упомяну только, что из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон-Кихот. Но он прекрасен единственно потому, что в то же время смешон.. У меня ничего нет подобного, ничего решительно, и потому боюсь страшно, что будет положительная неудача".
Герой книги, который, по замыслу автора, и не совсем Христос, и не совсем Дон Кихот, подобно ангелу попадает в большой город, населенный шутами и хищниками. "Главный ум у вас лучше, чем у них у всех, - говорит ему один из персонажей романа, - такой даже, какой им и не снился, потому что есть два ума: главный и неглавный".
По сути, весь роман сводится к этому: вторжение главного ума во владения ума неглавного. Этот главный ум есть ум чувства, который внесет ужасающие расстройства в спертую атмосферу, в которой прозябают протагонисты драмы. Первое появление "Идиота" встречено взрывами смеха: он смешон, нелеп, он "дурак", идиот. Но мало-помалу этот слабоумный заставляет задуматься людей, здавомыслящих, чужак делается необходимым, слабосильный укрощает сильных чудом своего простодушия. Страстная Настасья Филипповна, гордая Аглая, ворчливая генеральша Епанчина, грубый Рогожин - один за другим становятся его союзниками, Впрочем, если любовь Идиота к ближним возвышает их грешные души, она не способна сделать их счастливыми. Ибо Идиот умеет только мечтать и говорить о своих мечтах. Как только он пытается действовать, он совершает промахи. Ему не только не удается кому-нибудь помочь, наоборот, он разрушает самые благополучные ситуации. Проход этого "положительно прекрасного человека" между людьми влечет за собой целую цепь катастроф. Сам
стр. 6
--------------------------------------------------------------------------------
же "положительно прекрасный человек" окончательно сходит с ума, ибо он не смог жить в чуждом ему климате насилия, не смог выдержать искус жизнью, не смог воплотиться в человека.
Вопреки надеждам Достоевского "Идиот" плохо принят русской критикой. "И потому, - пишет он, - все мое самолюбие теперь поднято: мне хочется произвести опять эффект". И сразу же впрягается в работу над другим произведением с совсем иными персонажами - над повестью "Вечный муж". Издатель обещал выслать Достоевскому аванс, но не спешил выполнить обещание, и Достоевский выходит из себя: "Да разве я могу писать в эту минуту? Я хожу и рву на себе волосы, а по ночам не могу заснуть! Я все думаю и бешусь! Я жду! О Боже мой! Ей-Богу, ей-Богу, я не могу описать все подробности моей нужды: мне стыдно их описывать!.. И после того у меня требуют художественности, чистоты поэзии без напряжения, без угару и указывают на Тургенева, Гончарова! Пусть посмотрят, в каком положении я работаю!" И позже он пишет: "... не имею и не могу достать денег для отправки рукописи в редакцию... На рукопись надо 5 талеров, но и нам тоже надо. Ух, трудно".
Деньги прибывают, рукопись, упакованная, перевязанная, отправляется из Дрездена в Россию, а Достоевский тотчас берется за новый проект - роман "Бесы". "То, что пишу, - вещь тенденциозная, - признается он в письме от 6 апреля 1870 г., - хочется высказаться погорячее. (Вот завопят-то про меня нигилисты и западники что ретроград!) До черт с ними, а я до последнего слова выскажусь".
И еще: "Верите ли, я знаю наверное, что будь у меня обеспечено два-три года для этого романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такую вещь, о которой 100 лет спустя говорили бы!"
После полуночи, когда в доме все затихает, Достоевский, сидя перед листом бумаги с чашкой холодного чая, погружается в мир кошмаров. Его герои - революционеры, готовые преступить законы морали и религии с целью насадить в России дисциплину муравейника. "Самая главная сила - цемент, все связующий, - это стыд собственного мнения... Все к одному знаменателю... Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом". Достоевский пишет, и его слова кусают, жалят, хлещут. Он бросается в великую битву своей жизни - со всякого рода апостолами материализма. Но достанет ли у него сил довести борьбу до конца? Припадки эпилепсии возобновляются после долгого перерыва. Он признается в одном из писем, что после припадка сидит в кресле совершенно разбитый, с тяжелой головой, рядом горит свеча, и у него нет ни сил, ни денег, чтобы дойти до аптеки и купить лекарство.
Наконец роман закончен, издатель присылает несколько тысяч рублей, Анна Григорьевна готовится к отъезду. Постаревший, измотанный болезнью, работой и лишениями, пятидесятилетний Достоевский возвращается с женой в Петербург. Его книги, написанные вдали от родины, завоевали ему первое место среди русских романистов. Публика видит в нем духовного вождя, перенесенные им страдания дают ему право говорить от имени всей страны. Уверенный во всеобщей симпатии, он издает "Дневник писателя", в котором по главным проблемам дня занимает позицию националиста и православного христианина.
"Дневник писателя", который он почти целиком пишет сам, требует гигантского труда, но он все же публикует два романа: "Подросток" и "Братья Карамазовы", который считает своим шедевром.
И не ошибается. В этом главном произведении он вновь возвращается к основным темам своего творчества. Открывая книгу, читатель попадает в сумбурный мир, где реальное переплетается с фантастическим. Фантомы, которые водятся в этих сумеречных краях, не нуждаются ни в пище, ни в сне, и, когда они закрывают глаза, чтобы отдохнуть, ими немедленно овладевают грезы. Чуть ли не на каждой страннице персонажи "трясет как в лихорадке", они "вздраги-
стр. 7
--------------------------------------------------------------------------------
вают", у них "стучат зубы", дрожат губы, искажаются лица. Им неведомо, что такое деньги, они не знают, есть ли они у них и откуда они в точности берутся. Две-три детали обрисовывают их жилища, и даже лица их едва очерчены. Потому что все их бытие заключено в духовной жизни и душевной борьбе, и, проходя через бесчисленные жизненные потрясения, они ищут не лучшего места в мире, а идеального положения перед Богом. Виконт де Вогюэ4 писал, что среди бесчисленных персонажей, придуманных Достоевским, нет ни одного, который по тем или иным симптомам не мог бы стать пациентом доктора Шарко5.
Русские критики того времени называли Достоевского "жестокий талант". Доктор Чиж, психиатр и психопатолог, изучавший Достоевского6, считал, что по крайней мере четверть персонажей Достоевского - невропаты. Он насчитал их шесть в "Преступлении и наказании", двух в "Братьях Карамазовых", четырех в "Идиоте" и четырех в "Подростке".
На первый взгляд как будто нет ничего общего между нами и этими скитальцами, анархистами, полусвятыми, этими отцеубийцами и пьяницами, эпилептиками и истеричками. Мы их никогда не встречали. Наше обычное поведение не имеет ничего общего с их поступками. А между тем они удивительно близки нам. Мы их понимаем. Мы их любим. Мы наконец узнаем в них самих себя. Но если каждый из них представляет патологический случай, а мы индивиды в принципе вполне нормальные, то как объяснить природу той горячей симпатии, которую они нам внушают? Кто решился бы утверждать, что Достоевский, если бы он сосредоточился на изучении настоящих душевнобольных и алкоголиков, смог бы привлечь к себе читателей, число которых все возрастает? Истина в том, что безумцы Достоевского не так уж безумны, как, может быть, кажется. Просто они таковы, какими мы не осмеливаемся быть. Они говорят и делают то, что мы ни говорить, ни делать не осмеливаемся. При свете дня они выставляют напоказ то, что мы таим в глубинах подсознания. Они - это мы сами, но увиденные изнутри. При таком способе видения - своего рода "внутренней киносъемке" - автор ясно видит самое сокровенное в нас, а заметное невооруженным глазом - плоть, одежда, обстановка, обыденные поступки - от него удалено. Объектив камеры наведен на внутренний мир, и тогда мир внешний представляется расплывчатым, как в сновидении. Если же Достоевский порой поддается искушению и снабжает свои создания медицинским ярлычком, то делает это в оправдание их поступков, непостижимых для слишком приверженных житейской логике читателей. Но герои его вовсе не больны, да и не могут быть больны, ибо они бестелесны. Или, вернее, их телесная оболочка лишь предполагается. Тот, кто это поймет, будет читать Достоевского, не думая о клиническом анализе характеров его героев, а сосредоточившись на той изнурительной духовной борьбе, в которой они непобедимые чемпионы.
Эпилептик Достоевский умел их понять и с исключительной точностью описать. По его собственному признанию, припадки эпилепсии ввергали его в ужас, но и доставляя наслаждение. В пароксизме нервного напряжения он, живой, переживал смерть, вступал в контакт с иным миром, постигал непознаваемое. При последнем спазме он падал на землю ослепленный, полный отвращения к себе. Эта способность вырваться на несколько мгновений за пределы человеческого бытия позволяла ему утверждать, что между явью и сном существует некая промежуточная зона. Достигнув предела экзальтации, личность раздваивается, властвует мысль, а плоть не имеет более ни тяжести, ни силы - она обесценивается. В этой сверхъестественной ясности нет полутонов. Для Достоевского, как и для его героев, счастье - это экстаз, достигаемый через страдание, через самоуничтожение. Как и он, каждый мог бы сказать о себе:
"Что же собственно до меня касается, то ведь я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмеливались доводить и до половины". Через трусость и преступление, через радость и через
стр. 8
--------------------------------------------------------------------------------
горе, человек у Достоевского идет спотыкаясь по пути, ведущему его к Богу. Только в конце книги обретают его герои душевное спокойствие, смиренно склоняясь перед Богом.
Успех "Братьев Карамазовых" довел славу Достоевского до апогея. Им восхищаются не менее, чем Тургеневым или Толстым. Ему верят больше, чем двум этим его знаменитым соперникам.
8 июня 1880 г. он выступает в Москве в Дворянском собрании на открытии памятника Пушкину. Его речь, произнесенная хриплым надтреснутым голосом, вызывает бурю энтузиазма. Молодые девушки осыпают его цветами, целуют руки. Какой-то студент без чувств падает к его ногам. Достоевскому кажется, что он грезит...
Он расплатился с долгами. Живет счастливо с любимой женой в удобном доме. Тысячи незнакомых людей читают и понимают его. Только лишь терпением он победил судьбу. "Мне же с Вами позвольте не прощаться, - пишет он одному из друзей. - Ведь я намерен еще 20 лет жить и писать". Несколько месяцев спустя 28 января7 1881 г. он умирает от горлового кровотечения.
Вся Россия оплакивала этого человека, так долго пребывавшего в неизвестности. Гроб с его телом несут к месту погребения сквозь лес венков и цветочных гирлянд. В торжественном эскорте его сопровождают через весь город князья, священники, рабочие, офицеры, нищие. Перед разверстой могилой писатели пророчат ему славу мученика. Все расходятся, молчание воцаряется над занесенным снегом кладбищем. Тогда и начинается настоящая жизнь Федора Михайловича Достоевского - жизнь вне времени и пространства - в сердцах тех, кто полюбил его.
II
Никогда еще ни один писатель не поднимал в художественном произведении вопросов, столь потрясающих души читателей. И, прочитав Достоевского, мы уже не те, кем были прежде. Нам представлялось, что мы прочно вросли в существующий тысячелетиями мир, что привычные нам с детства законы науки, предписания морали, общественные нормы неизменны и святы. И вот уже зашаталась обжитая декорация, и земля разверзлась под ногами, пропасть окружает нас со всех сторон... Достоевский вырывает нас из сладостного сна, и мы просыпаемся на краю бездны. Куда исчезли наши иллюзии, наши проверенные временем истины, казавшиеся такими надежными? Где оказались мы сами? Да и кто мы сами? У нас отняли наши понятия, которые философы не скупясь внушали человеку со дня зарождения жизни на земле. А что нам предложили взамен? Ничего, почти ничего, скажут одни. Все, возразят другие. Достоевский ввел в роман понятие метафизической неразрешимости. Он обогатил нас, но не даровал нам ни мира, ни покоя - он вселил в нас неутихающую тревогу. Он не навязал нам какую-то новую догму - он призвал нас к бесконечному терпению. Он не раскрыл нам причины ожидания - он привил нам вкус к ожиданию. "Веруй, что Бог тебя любит так, как ты и не помышляешь о том".
И вот вдали, как будто выступая из тумана, появляется и устремляется к нам целая толпа странных созданий, силуэты их фигур размыты, черты расплывчаты, но вера и надежда озаряют их просветленные лики. Раскольников, Мышкин, Рагожин, Ставрогин, Версилов, братья Карамазовы... Вот уже они - эти преступники, эти безвинные, эти развратники среди нас, серьезные и сосредоточенные. И мы узнаем в них самих себя. И знаем: отныне они будут сопровождать нас до последних дней нашей жизни, вместе с нами задыхаясь от сжигающих нас желаний, вместе с нами томясь духовной жаждой...
III
В 1883 г. после смерти Достоевского критик и первый биограф Достоевского Н. Страхов написал Льву Толстому ужасное письмо:
"Напишу Вам, бесценный Лев Николаевич, небольшое письмо, хотя тема у
стр. 9
--------------------------------------------------------------------------------
меня богатейшая... Вы, верно, уже получили теперь Биографию8 Достоевского - прошу Вашего внимания и снисхождения - скажите, как Вы ее находите? И по этому случаю хочу исповедоваться перед Вами. Все время писания я был в борьбе, я боролся с поднимавшимся во мне отвращением, старался подавить в себе это дурное чувство. Пособите мне найти от него выход. Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен... Его тянуло к пакостям, и он хвалился ими. Висковатов стал мне рассказывать, как он похвалялся, что... в бане с маленькой девочкой, которую привела ему гувернантка... Лица, наиболее на него похожие, - это герой - "Записок из подполья", Свидригайлов в "Преступлении и наказании" и Ставрогин в "Бесах"... я бы мог записать и рассказать и эту сторону о Достоевском, много случаев рисуются мне гораздо живее, чем то, что мною описано, и рассказ вышел бы гораздо правдивее; но пусть эта правда погибнет".
Вот ответ Толстого: "Вы говорите, что помирились с Тургеневым. А я очень полюбил. И забавно, - за то, что он был без заминки и свезет, а то рысак, да никуда на нем не уедешь, если еще не завезет в канаву... Ведь Тургенев и переживет Достоевского - и не за художественность, а за то, что без заминки".
12 декабря 1883 г. Страхов отвечает Толстому:
"И Ваше определение, хотя многое мне прояснило, все-таки мягко для него. Как может совершиться в человеке переворот, когда ничто не может проникнуть в его душу дальше известной черты? Говорю - ничто, в точном смысле этого слова: так мне представляется его душа".
Годом раньше (6 октября 1882 г.) Тургенев писал Салтыкову по поводу Достоевского:
"Прочел я также статью Михайловского9 о Достоевском. Он верно подметил основную черту его творчества. Он мог бы вспомнить, что и во французской литературе было схожее явление - а именно пресловутый Маркиз де Сад"10...
Не располагая убедительными документальными свидетельствами, мы не можем ни поддержать, ни опровергнуть эти обвинения. Но эротическая одержимость Достоевского питает, конечно, подобные подозрения.
Начиная с "Неточки Незвановой", его неотвязно преследует мысль о детской сексуальности.
И Лиза в "Братьях Карамазовых" в шестнадцать лет также истерична, как девочки-подростки. Иван говорит о ней:
"- Шестнадцати лет еще нет, кажется, и уж предлагается.
- Как предлагается? - воскликнул Алеша.
- Известно, как развратные женщины предлагаются".
В "Преступлении и наказании" Свидригайлов изнасиловал глухонемую девочку пятнадцати, даже четырнадцати лет. "Раз она найдена была на чердаке удавившеюся". В ночь ее самоубийства Свидригайлов видит во сне погубленного им ребенка. Такой же сон приснится Ставрогину в "Бесах", ибо и Ставрогин тоже надругался над девочкой, и его жертва, как и жертва Свидригайлова, повесилась.
Не была ли эта тема, перешедшая из одной книги в другую с интервалом в пять лет, внушена каким-нибудь глубоким душевным потрясением, каким-нибудь мучительным личным воспоминанием?
Был ли действительно Достоевский извращен в той же степени, что и Свидригайлов и Ставрогин, или же речь идет всего лишь о подавленной робкой попытке? "Не себя он описывает, - замечает Андре Жид11 в своем дневнике, - но он мог бы стать тем, кого он описывает, если бы он не оставался самим собой".
IV
Вторая навязчивая идея Достоевского - раздвоение личности. Юношеская повесть "Двойник" - одна из самых любимых его книг. Критика приняла по-
стр. 10
--------------------------------------------------------------------------------
весть плохо, но Достоевский высоко ценил ее. Он писал: "Зачем мне терять превосходную идею, величайший тип, по своей социальной важности, который я первый открыл и которого я был провозвестником".
Действительно, идея двойничества, когда его лучшая часть противостояла худшей, всю жизнь неотступно преследовала Достоевского. Наказание грешника начинается с того, что его личность раскалывается на две части. Материализуется дубликат, и этот дубликат, эта копия - одновременно и он сам, и не он. Двойник - жуткая карикатура на него, кривое зеркало, отражающее человеческое лицо, на котором проступает тайная проклятая внутренняя жизнь.
Раскольников в "Преступлении и наказании" узнает себя в гнусном Свидригайлове: "Ну, не сказал ли я, что между нами есть какая-то точка общая, а?"
В "Подростке" Версилов раздваивается так же, как герой "Двойника" Голядкин: "Знаете, мне кажется, что я весь точно раздваиваюсь... Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь. Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь"...
Ставрогин в "Бесах" обнаруживает своего двойника в Петре Степановиче, революционном агитаторе: "Я на обезьяну мою смеюсь", - поясняет он ему. А тот ему отвечает: "Я-то шут, но не хочу, чтобы вы, главная половина моя, были шутом!"
Ставрогин, говоря о бесе, который ему мерещится, выражается определенно: "О нет, я в него не верю... Пока не верю. Я знаю, что это я сам в разных видах, двоюсь и говорю сам с собой".
Иван Карамазов в галлюцинации видит черта. И этот черт - он сам, это тень, которую он отбрасывает. "Браня тебя, себя браню! - опять засмеялся Иван, - ты я, сам я, только с другою рожей... Только все скверные мысли мои берешь, а главное - глупые".
И еще: "...все, что ни есть глупого в природе моей, давно уже пережитого, перемолотого в уме моем, отброшенного, как падаль, - ты мне же подносишь как какую-то новость!.. Почему же душа моя могла породить такого лакея, как ты?"
Лакей Смердяков также породия на молодого Ивана Карамазова: "... и в душе его сидел лакей Смердяков".
"В любом человеке в любую минуту, - скажет Бодлер, - уживаются два одновременных порыва - один к Богу, другой к Сатане"12.
V
Третья навязчивая идея Достоевского - отцеубийство. В те мгновения, когда его отец испускал дух под ударами напавших на него мужиков, Достоевский, запертый в Инженерном училище, мысленно обвинял его в пьянстве и старческом эгоизме. Роковое совпадение акта, совершенного другими, и ненависти, наполнявшей его самого, до глубины души потрясло его. Его руки не были обагрены кровью, но именно он был главным виновником свершившегося. "Двойники", "обезьяны" черпали свою силу, жестокость, глупость в его темном, смутном желании. Он не произнес ни одного слова вслух, но был услышан. Этот труп - тяжкое бремя на его совести, и у него, сына, нет морального права оплакивать человека, имя которого он носил. Осознав до конца, что виновен в отцеубийстве, пусть и совершенном чужими руками, он испытал жесточайшее потрясение и, хрипя и брызгая слюной, упал на пол. Возможно, это был первый припадок эпилепсии... Воспоминание о смерти отца терзало его на протяжении всей жизни. Иногда призрак отца являлся ему во сне, и он всегда толковал этот сон как дурное предзнаменование. "Сегодня ночью я видел во сне моего отца, - писал он жене. - Только дважды являлся он мне в таком ужасном виде и дважды сон сбылся".
И в другом письме признавался, что нередко на него наваливается беспричинная тоска, как если бы он совершил тяжкое преступление, как если бы над ним довлела какая-то неведомая вина, и ничто не могло освободить его от этой вины.
стр. 11
--------------------------------------------------------------------------------
Но гораздо сильнее, чем в переписке, признание Достоевского в этой душевной травме выражено в его романах. В "Братьях Карамазовых" старика Карамазова убил лакей Смердяков, но желал убийства другой сын жертвы.
"Вы убили, вы главный убивец и есть, а я только вашим приспешником был", - твердит Смердяков. А Иван вопрошает себя: "Хотел ли я убийства, хотел ли?"
И в "Бесах" Петр Степанович велит зарезать жену Ставрогина, но Ставрогин берет на себя ответственность за этот акт, которого в тайне желал:
"Я не убивал и был против, но я знал, что они будут убиты, и не остановил убийц".
Чистый душой Алеша раскрывает перед неистовым братом Дмитрием это соучастие в грехе в таких словах:
"Все одни и те же ступеньки. Я на самой низшей, а ты вверху, где-нибудь на тринадцатой. Я так смотрю на это дело, но это все одно и то же, совершенно однородное. Кто ступил на нижнюю ступеньку, тот все равно непременно вступит и на верхнюю".
И в другом пассаже "Братьев Карамазовых" Достоевский еще более уточняет свой вывод: "Всякий из нас перед всеми во всем виноват".
Все творчество Достоевского - искоренение низменных инстинктов, которые автор носил в собственной душе. Гоголь впадал в отчаяние от того, что умел изображать одних лишь монстров, что сама природа его таланта не позволяла ему создавать образы совершенных героев. Достоевский облегчает и очищает душу через посредничество своих персонажей, передавая им свои пороки, - и исцеляется от них. Своими романами и всей своей жизнью он внушает читателю мысль, что зло и добро неразрывно слиты в сердце каждого человеческого существа, что праведник не тот, кто считает себя безгрешным, а тот, кто, сознавая, что достоин презрения, терпим к прегрешениям своих ближних, что в самой обездоленной душе живет потребность в молитве, в покаянии, и эта потребность искупает все грехи перед лицом Бога.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Перевод статьи А. Труайя "Достоевский" осуществлен по изданию: Henri Troya t. Sainte Russie. - Paris, 1956. Статья публикуется с некоторыми сокращениями.
2 Все даты даны автором по старому стилю. Достоевский родился 30 октября/11 ноября 1821 г.
3 Все цитаты из произведений и писем Достоевского даны по изданию: Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30 т. - Л., 1971 - 1991.
4 Вогюэ Эжен Мельхиор (1848 - 1910) виконт де - французский дипломат, работавший в России; писатель, историк русской литературы, встречался с Достоевским.
5 Шарко Жан Мартен (1825 - 1893) - французский невролог, невропатолог, психиатр и физиолог. Лечил Тургенева, умиравшего в Париже.
6 Чиж В. Ф. Достоевский как психопатолог (1885). Достоевский как криминолог (1901) // Чиж В. Ф. Болезнь Гоголя. - М., 2001. -С. 287 - 418.
7 28 января / 9 февраля 1881 г.
8 "Биография" была составлена по просьбе А. Г. Достоевской О. Ф. Миллером и Н. Н. Страховым и вошла в I том Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского. - СПб., 1883.
9 Михайловский Николай Константинович (1842 - 1904) - русский литературный критик и публицист. Автор статьи о Достоевском "Жестокий талант" (1882 г.)
10 Сад Донасьен маркиз де (1740 - 1814) - французский писатель. Описывал в романах сексуальные извращения, сопровождавшиеся изощренной жестокостью. Отсюда - садизм. В наши дни теории де Сада нередко толкуют как бунт свободного человека против Бога и общества.
11 Жид Андре (1869 - 1851) - французский писатель, автор нескольких работ о Достоевском.
12 Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневник. - М., 1993. - С. 294 / Пер. с франц. Е. В. Баевской.
стр. 12
"Жизнь Достоевского, - говорит Труайя, - насыщена глубочайшим отчаянием, безмерными несчастьями, чудесными радостями. Создается впечатление, что этот гениальный писатель преобразовал свою жизнь в духе своих романов и превратил ее в самый увлекательный из них. Его подлинная жизнь была более невероятна, чем самая невероятная из легенд".
Предлагаем вниманию наших читателей статью Анри Труайя "Достоевский", впервые публикуемую в переводе на русский язык.
Нашим читателям будет небезынтересно познакомиться с восприятием личности и творчества Достоевского западным писателем, слывущим знатоком русской литературы и истерии... 2006 год займет особое место в летописи жизни и творчества Достоевского: в этом году отмечается несколько знаменательных дат. В феврале исполнилось 125 лет со дня смерти Федора Михайловича; приближается 140-летие публикации его гениального романа "Преступление и наказание"****.
2006-й - год 200-летнего юбилея Московской Мариинской больницы для бедных, где был врачом отец писателя и где 30 октября/11 ноября 1821 года - 185 лет назад - родился Федор Достоевский.
Наконец в октябре отмечается 500-летие рода Достоевских...
I
Грубое, изрытое порами, землистое лицо с высоким выпуклым лбом, приплюснутым носом, с изрезанными морщинами щеками, из которых веером растет всклокоченная борода; из-под густых бровей сверкает пронзительный взгляд визионера; каждая пядь в пейзаже лица этого человека отмечена страданием. Пусть те, кто упрекает Достоевского в невероятности происходящих в его романах событий, в неразрешимости разбирающих души его героев противоречий, задумаются над тем, какой была его жизнь. Ни в одном из его романов тайна, страдания, экзальтация не превышают того, что пришлось пережить ему самому. Как будто
--------------------------------------------------------------------------------
* Подробнее см. книгу воспоминаний писателя: Труайя А. Моя столь длинная дорога. Перевод с французского Н. Т. Унанянц. - М., 2005. - (Здесь и далее примечания переводчика).
** Труайя А. Федор Достоевский / Пер. с франц. Н. Т. Унанянц. - М., 2003.
*** См. например: Степанян К. А. Сознать и сказать. "Реализм в высшем смысле" как творческий метод Достоевского. - М., 2005. - С. 480.
**** Роман "Преступление и наказание" печатался в журнале "Русский вестник" с января по декабрь 1866 г.
стр. 2
--------------------------------------------------------------------------------
некая высшая сила преследовала его от начала до конца его жизненного пути с жестокостью, поистине достойной достоевщины, как будто его жизнь была предписана ему, сочинена для него в стиле его будущих произведений и все было пущено в ход для того, чтобы его собственные поступки оправдывали поступки его героев.
Символичны сами обстоятельства его рождения. Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября21821 г. в Москве в небольшой квартире Мариинской больницы для бедных, где его отец был врачом. Таким образом, с первых же шагов ребенка судьба сделала за него выбор - определила его место среди бедных и увечных. Перед ним открывался безрадостный мир, пропахший медикаментами, нищетой и казарменным супом.
Его мать была грустным и беспокойным созданием, вечно терзавшимся дурными предчувствиями. Его отец, озлобленный, скупой и желчный, властвовал в семье, сыпля ругательства и раздавая пощечины. Под его наблюдением маленький Федор начинает учиться. Он ненавидит и в тайне жалеет этого человека - гневные раскаты его голоса преследуют Федора даже во сне. Сам того не сознавая, он желает смерти тирана. Но Бог не услышал его - первой умирает его нежная, любящая мать, измученная неизлечимой болезнью. Вдовец, охваченный отчаянием, пьянствует, испытывает отвращение к работе и отправляет сына в Петербург в Инженерное училище, избавив себя от забот о нем. В этом учебном заведении, где порядки суровы, где царит культ точных наук и военной муштры по прусскому образцу, мальчик умудряется увлекаться литературой, поглощает тайком французские и русские книги и пробует себя в ремесле писателя.
Ему еще не исполнилось восемнадцати, когда его потрясла страшная весть. Штаб-лекарь, удалившийся в отставку и живший в своем имении Даровое, замучен и убит мужиками, доведенными до крайности сумасбродствами своего барина. Юному Достоевскому представляется, что он несет ответственность за это преступление, хоть и совершенное чужими руками. Разве он не желал того, что произошло? Разве не возникала у него эта мысль, хоть он не поднял руку на родного отца? Достаточно молчаливого согласия, неощутимого отступления от любви - и вот мы уже стали сообщниками. Открывшаяся ему жестокая правда ослепляет его. И он вступает в странную область, которая не является реальностью и которая не есть небытие, где поступки не зависят от тех, кто их совершает, где невиновные по земным законам виновны по иным - непостижимым, необъяснимым законам, где каждый виновен за всех, где чувства имеют силу доказательств, где дважды два уже не четыре - где тайна побеждает очевидность...
Ему двадцать лет. Он беден, застенчив, одинок.
Он только что закончил учение, живет в Петербурге в скромной квартирке и, чтобы заработать на жизнь, переводит с французского роман Бальзака "Евгения Гранде". Эта второстепенная работа не мешает ему трудиться над романом в письмах, которому он дает название "Бедные люди". Он решается показать роман поэту Некрасову. Спустя два дня около четырех часов утра Достоевский возвращается домой после товарищеского ужина и собирается лечь спать, когда раздается звонок в дверь, от которого у него кровь стынет в жилах. Он отпирает дверь. Некрасов бросается его обнимать, восклицая: "Это гениально! Гениально!" И обещает отнести рукопись страшному критику Белинскому. Белинский, прочитав рукопись, разделяет восхищение Некрасова. Призвав к себе автора, он строго спрашивает его: "Да вы понимаете ль сами-то, что это такое вы написали!"
Достоевский расстается с Белинским, не помня себя от радости. Теперь он уверен в успехе. В самом ближайшем будущем его ждут слава и богатство! Действительно, роман вызывает восторг большинства читателей. Упиваясь похвалами, Достоевский хочет развить успех и публикует одну за другой несколько повестей, которые сам ставит выше "Бедных людей", но которые разочаровывают его окружение. Критики, сначала
стр. 3
--------------------------------------------------------------------------------
воскурившие ему фимиам, теперь упрекают его в подражании Гоголю. Читатели отворачиваются от него. В литературных салонах высмеивают его безобразную наружность, его неуклюжие манеры. Сам Белинский отступается от своего протеже и, хоть и неохотно, признает, что ошибся в нем. Всеобщее охлаждение, сменившее горячий прием, повергает Достоевского в глубокие сомнения. Он не осмеливается появляться среди собратьев по перу. С наступлением ночи его охватывает тоска. Спасаясь от одиночества, он посещает кружок приятелей, зараженных либеральными идеями. Они тайно собираются у некоего Петрашевского и, попивая крепкий чай и попыхивая трубками, клеймят самодержавие Николая I, мечтают об отмене крепостного права и толкуют о Декларации прав человека.
22 апреля 1849 г. в четыре часа утра Достоевский возвращается от Петрашевского и ложится спать, утомленный затянувшимся заседанием и бесконечной болтовней. Звонок в дверь будит его. Не повторится ли чудесное появление Некрасова? Увы! На этот раз за дверью не восхищенный поэт, а угрюмый жандарм. "Вставайте... По повелению"... Он арестован, заключен в камеру Петропавловской крепости, но все еще не может поверить, что за участие в нескольких политических спорах должен предстать перед трибуналом точно преступник. После короткого расследования, полагает он, его наверняка выпустят на свободу. Восемь месяцев он томится в одиночной камере, не теряя надежды на освобождение.
Наконец 22 декабря 1849 г. в шесть часов утра всех участников "заговора" Петрашевского выводят из тюрьмы и рассаживают по крытым возкам с заиндевевшими окнами. Под конвоем их везут на белый от свежевыпавшего снега Семеновский плац. Многочисленная толпа окружает место казни. В центре плаца возведен помост - это эшафот. Чуть дальше в землю врыты три деревянных столба. Священник подводит арестантов к помосту. Посланец императора разворачивает бумагу и зачитывает приговор.
За каждым именем следует сухая режущая слух фраза: "Подвергнуть смертной казни".
"Не может быть, чтобы нас казнили", - вырывается у Достоевского.
Но уже палачи подходят к молодым людям и надевают на них белые балахоны с длинными рукавами и капюшонами. Первую тройку осужденных привязывают к столбам. Взвод солдат берет их на прицел. "Что, если бы не умирать! - писал позже Достоевский, вспоминая эту минуту. - Что, если бы воротить жизнь, - какая бесконечность!.. Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не потерял, каждую бы минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!"3
Солдаты все не стреляли, и Петрашевский приподнимает колпак, чтобы посмотреть, что происходит. В этот момент адъютант взмахивает белым платком. Труба бьет отбой. И посланец императора тем же монотонным голосом объявляет, что император даровал прощение осужденным. Смертная казнь заменена Достоевскому на четыре года каторжных работ в Сибири.
Достоевский разбит волнением. Его отводят обратно в камеру. Оттуда он пишет замечательное письмо брату Михаилу: "Я не уныл и не пал духом. Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, а в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть - вот в чем жизнь, в чем значение".
В течение четырех лет пятнадцать сотен кольев, врытых в землю, будут ограничивать его горизонт. Он будет жить там среди убийц, воров, среди злодеев всех сортов. Будет, как и они, носить серо-черную с желтым тузом на спине одежду каторжника. Будет, как и они, спать в зловонной казарме, разделять их скудную пищу, выполнять изнурительную работу. Он перенесет несколько припадков эпилепсии, которые на несколько дней затуманивали его сознание. Между тем стойкая вера запрещает ему впасть в отчаяние и поддаваться болезни.
стр. 4
--------------------------------------------------------------------------------
Опыт каторги многому научил его. В этом аду он сделал два открытия: открытие русского народа, который он учился понимать, живя среди отверженных, и открытие Бога, ибо Евангелие - единственная книга, которую дозволено читать в остроге. Много лет спустя один хулитель Достоевского с раздражением спросит его: "Да кто вам дал право так говорить от имени русского народа и за весь народ?" Быстрым неожиданным движением Достоевский откроет часть ноги и кратко ответит, указывая на следы каторжных оков:
- Вот мое право!
Кандалы пали. Достоевский разглядывает их с ужасом, смешанным с умилением. Прожив столько лет под замком, сумеет ли он снова почувствовать себя свободным человеком? По приговору императора он зачислен рядовым в линейный батальон города Семипалатинска. У него нет ни протекции, ни друзей, ни семьи.
Город кажется ему чудесным: дома вместо казарм, свободные люди вместо каторжников, женщины... В нем так сильна потребность в близком существе, которому можно было бы открыть душу, что он влюбляется в странное создание - больную туберкулезом Марию Дмитриевну Исаеву. Она вдова. У нее нет состояния. У нее есть сын от первого брака. Она не любит его. Он женится на ней, чтобы спасти ее от нищеты. Но вызванное этим самопожертвованием нервное напряжение чрезмерно, и его брачная ночь заканчивается приступом эпилепсии. На глазах помертвевшей от ужаса новобрачной он катается по полу, корчится в конвульсиях, на губах выступает пена, глаза вылезают из орбит. Придя в себя, он смиренно просит прощения за это зрелище своей физической деградации. Но он выздоровеет. Заработает денег. Они уедут в Петербург. Николай I, приговоривший его к каторге, мертв. Наследник Александр II слывет просвещенным и милосердным государем. Он милостиво отнесется к прошению о помиловании, которое Достоевский давно уже отослал в Петербург. Еще несколько месяцев терпения!
Месяцы складываются в годы. Только 22 ноября 1859 г. Достоевский, недавно переведенный в Тверь, получает позволение вернуться с женой в Петербург.
Минуло десять лет с того дня, когда он, закованный в кандалы, покинул этот город. За годы ссылки друзья его рассеялись, его имя забыто. Он мужественно начинает борьбу заново и публикует роман "Униженные и оскорбленные", а затем "Записки из Мертвого дома", где с потрясающим реализмом рассказывает о сибирской каторге. Этот вопль отчаяния всколыхнул читателей, взволновал самого царя и принес автору известность. Он считает, что партия выиграна, и выпускает еще одну замечательную книгу - "Записки из подполья", основывает журнал, единственным редактором которого является. Но неудача цепко держится за него. Он теряет друг за другом жену и брата Михаила. На его плечи тяжким грузом ложатся долги двух семейств. Он отбивается от кредиторов, берет в долг у одних, чтобы расплатиться с другими, и пишет, пишет до изнеможения. Однако и посреди полного расстройства своих дел, он не перестает восхищаться неотвратимостью, с которой несчастья обрушиваются на него. "Ах, друг мой, - пишет он, я охотно вернулся бы на каторгу на тот же срок, если бы я мог уплатить мои долги и снова почувствовать себя свободным. И, однако, мне кажется всегда, что я не готов к жизни. Это смешно, не правда ли? Кошачья живучесть!"
Эта "кошачья живучесть" придает ему смелости в 46 лет жениться на молоденькой девушке 21 года - своей стенографистке Анне Григорьевне, благоразумной, бесцветной и преданной. К этому времени он уже опубликовал "Преступление и наказание" и "Игрока". Его книги хорошо раскупаются, но этого недостаточно для того, чтобы расплатиться с долгами. Вскоре, спасаясь от преследований кредиторов, молодая чета вынуждена покинуть Россию.
Они скитаются по Европе, переезжая из города в город: Дрезден, Гамбург, Баден-Баден, Женева, Вена, Флоренция... Живут на чердаках, скудно питаются,
стр. 5
--------------------------------------------------------------------------------
подписывают векселя, закладывают в ломбард свои жалкие драгоценности и далее последнюю одежду. Рождается ребенок. И снова у Достоевского отнято право на обычное человеческое счастье: через несколько дней девочка умирает. От горя писатель близок к безумию. За границей никто не помогает ему, никто его не любит. Он одинок, нищ, всеми покинут. Он пишет унизительные письма, лишь бы разжалобить друзей, умолить издателей послать ему денег. Служащие банков хорошо знают этого странного человека, бледного, бородатого, в поношенной одежде, который боязливо заглядывает в их окошки и робко спрашивает, не прислали ли ему что-нибудь из России. Получив чек, он снова обретает вкус к жизни. Он упрашивает жену позволить ему попытать счастья в игорном доме. Она с грустью соглашается - уже поняла, сколь спасительна для него эта возможность отвлечься. И вот он с бьющимся сердцем на подгибающихся от волнения ногах устремляется в залы казино. Привороженный зеленым ковром, он делает ставку за ставку, задыхаясь от тревоги, взмокнув от ожидания. И, проигравшись до тла, возвращается к супружескому очагу и на коленях вымаливает прощение. "Анна, милая, друг мой, жена моя, прости меня, не называй меня подлецом! Я сделал преступление, я все проиграл... все, все до последнего крейцера, вчера же получил и вчера проиграл. Аня, как я буду теперь глядеть на тебя?" Припадки эпилепсии возобновляются. Он ведет точный счет приступам, которые бросают его на пол, выворачивают члены, наполняют рот пеной. Он помечает в записной книжке: "Сильный припадок... припадок довольно сильный... Припадок в 6 часов утра... Особенно по вечерам, при свечах, беспредметная ипохондрическая грусть и как бы красный, кровавый оттенок (не цвет) на всем".
Однако именно по вечерам при свете свечей он работает. Как одержимый исписывает страницу за страницей, чтобы расплатиться с акушеркой, доктором, булочником, мясником, домовладельцем. Анна Григорьевна рожает второго ребенка - девочку. Расходы возрастают.
Достоевский пытается хотя бы на время отвлечься от всех своих забот и закончить роман, который начал писать: "Первая часть, по-моему, слаба, - пишет он. - Но мне кажется, есть еще одно спасение... Роман называется "Идиот". И далее: "На свете есть одно только положительно прекрасное лицо - Христос... Упомяну только, что из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон-Кихот. Но он прекрасен единственно потому, что в то же время смешон.. У меня ничего нет подобного, ничего решительно, и потому боюсь страшно, что будет положительная неудача".
Герой книги, который, по замыслу автора, и не совсем Христос, и не совсем Дон Кихот, подобно ангелу попадает в большой город, населенный шутами и хищниками. "Главный ум у вас лучше, чем у них у всех, - говорит ему один из персонажей романа, - такой даже, какой им и не снился, потому что есть два ума: главный и неглавный".
По сути, весь роман сводится к этому: вторжение главного ума во владения ума неглавного. Этот главный ум есть ум чувства, который внесет ужасающие расстройства в спертую атмосферу, в которой прозябают протагонисты драмы. Первое появление "Идиота" встречено взрывами смеха: он смешон, нелеп, он "дурак", идиот. Но мало-помалу этот слабоумный заставляет задуматься людей, здавомыслящих, чужак делается необходимым, слабосильный укрощает сильных чудом своего простодушия. Страстная Настасья Филипповна, гордая Аглая, ворчливая генеральша Епанчина, грубый Рогожин - один за другим становятся его союзниками, Впрочем, если любовь Идиота к ближним возвышает их грешные души, она не способна сделать их счастливыми. Ибо Идиот умеет только мечтать и говорить о своих мечтах. Как только он пытается действовать, он совершает промахи. Ему не только не удается кому-нибудь помочь, наоборот, он разрушает самые благополучные ситуации. Проход этого "положительно прекрасного человека" между людьми влечет за собой целую цепь катастроф. Сам
стр. 6
--------------------------------------------------------------------------------
же "положительно прекрасный человек" окончательно сходит с ума, ибо он не смог жить в чуждом ему климате насилия, не смог выдержать искус жизнью, не смог воплотиться в человека.
Вопреки надеждам Достоевского "Идиот" плохо принят русской критикой. "И потому, - пишет он, - все мое самолюбие теперь поднято: мне хочется произвести опять эффект". И сразу же впрягается в работу над другим произведением с совсем иными персонажами - над повестью "Вечный муж". Издатель обещал выслать Достоевскому аванс, но не спешил выполнить обещание, и Достоевский выходит из себя: "Да разве я могу писать в эту минуту? Я хожу и рву на себе волосы, а по ночам не могу заснуть! Я все думаю и бешусь! Я жду! О Боже мой! Ей-Богу, ей-Богу, я не могу описать все подробности моей нужды: мне стыдно их описывать!.. И после того у меня требуют художественности, чистоты поэзии без напряжения, без угару и указывают на Тургенева, Гончарова! Пусть посмотрят, в каком положении я работаю!" И позже он пишет: "... не имею и не могу достать денег для отправки рукописи в редакцию... На рукопись надо 5 талеров, но и нам тоже надо. Ух, трудно".
Деньги прибывают, рукопись, упакованная, перевязанная, отправляется из Дрездена в Россию, а Достоевский тотчас берется за новый проект - роман "Бесы". "То, что пишу, - вещь тенденциозная, - признается он в письме от 6 апреля 1870 г., - хочется высказаться погорячее. (Вот завопят-то про меня нигилисты и западники что ретроград!) До черт с ними, а я до последнего слова выскажусь".
И еще: "Верите ли, я знаю наверное, что будь у меня обеспечено два-три года для этого романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такую вещь, о которой 100 лет спустя говорили бы!"
После полуночи, когда в доме все затихает, Достоевский, сидя перед листом бумаги с чашкой холодного чая, погружается в мир кошмаров. Его герои - революционеры, готовые преступить законы морали и религии с целью насадить в России дисциплину муравейника. "Самая главная сила - цемент, все связующий, - это стыд собственного мнения... Все к одному знаменателю... Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом". Достоевский пишет, и его слова кусают, жалят, хлещут. Он бросается в великую битву своей жизни - со всякого рода апостолами материализма. Но достанет ли у него сил довести борьбу до конца? Припадки эпилепсии возобновляются после долгого перерыва. Он признается в одном из писем, что после припадка сидит в кресле совершенно разбитый, с тяжелой головой, рядом горит свеча, и у него нет ни сил, ни денег, чтобы дойти до аптеки и купить лекарство.
Наконец роман закончен, издатель присылает несколько тысяч рублей, Анна Григорьевна готовится к отъезду. Постаревший, измотанный болезнью, работой и лишениями, пятидесятилетний Достоевский возвращается с женой в Петербург. Его книги, написанные вдали от родины, завоевали ему первое место среди русских романистов. Публика видит в нем духовного вождя, перенесенные им страдания дают ему право говорить от имени всей страны. Уверенный во всеобщей симпатии, он издает "Дневник писателя", в котором по главным проблемам дня занимает позицию националиста и православного христианина.
"Дневник писателя", который он почти целиком пишет сам, требует гигантского труда, но он все же публикует два романа: "Подросток" и "Братья Карамазовы", который считает своим шедевром.
И не ошибается. В этом главном произведении он вновь возвращается к основным темам своего творчества. Открывая книгу, читатель попадает в сумбурный мир, где реальное переплетается с фантастическим. Фантомы, которые водятся в этих сумеречных краях, не нуждаются ни в пище, ни в сне, и, когда они закрывают глаза, чтобы отдохнуть, ими немедленно овладевают грезы. Чуть ли не на каждой страннице персонажи "трясет как в лихорадке", они "вздраги-
стр. 7
--------------------------------------------------------------------------------
вают", у них "стучат зубы", дрожат губы, искажаются лица. Им неведомо, что такое деньги, они не знают, есть ли они у них и откуда они в точности берутся. Две-три детали обрисовывают их жилища, и даже лица их едва очерчены. Потому что все их бытие заключено в духовной жизни и душевной борьбе, и, проходя через бесчисленные жизненные потрясения, они ищут не лучшего места в мире, а идеального положения перед Богом. Виконт де Вогюэ4 писал, что среди бесчисленных персонажей, придуманных Достоевским, нет ни одного, который по тем или иным симптомам не мог бы стать пациентом доктора Шарко5.
Русские критики того времени называли Достоевского "жестокий талант". Доктор Чиж, психиатр и психопатолог, изучавший Достоевского6, считал, что по крайней мере четверть персонажей Достоевского - невропаты. Он насчитал их шесть в "Преступлении и наказании", двух в "Братьях Карамазовых", четырех в "Идиоте" и четырех в "Подростке".
На первый взгляд как будто нет ничего общего между нами и этими скитальцами, анархистами, полусвятыми, этими отцеубийцами и пьяницами, эпилептиками и истеричками. Мы их никогда не встречали. Наше обычное поведение не имеет ничего общего с их поступками. А между тем они удивительно близки нам. Мы их понимаем. Мы их любим. Мы наконец узнаем в них самих себя. Но если каждый из них представляет патологический случай, а мы индивиды в принципе вполне нормальные, то как объяснить природу той горячей симпатии, которую они нам внушают? Кто решился бы утверждать, что Достоевский, если бы он сосредоточился на изучении настоящих душевнобольных и алкоголиков, смог бы привлечь к себе читателей, число которых все возрастает? Истина в том, что безумцы Достоевского не так уж безумны, как, может быть, кажется. Просто они таковы, какими мы не осмеливаемся быть. Они говорят и делают то, что мы ни говорить, ни делать не осмеливаемся. При свете дня они выставляют напоказ то, что мы таим в глубинах подсознания. Они - это мы сами, но увиденные изнутри. При таком способе видения - своего рода "внутренней киносъемке" - автор ясно видит самое сокровенное в нас, а заметное невооруженным глазом - плоть, одежда, обстановка, обыденные поступки - от него удалено. Объектив камеры наведен на внутренний мир, и тогда мир внешний представляется расплывчатым, как в сновидении. Если же Достоевский порой поддается искушению и снабжает свои создания медицинским ярлычком, то делает это в оправдание их поступков, непостижимых для слишком приверженных житейской логике читателей. Но герои его вовсе не больны, да и не могут быть больны, ибо они бестелесны. Или, вернее, их телесная оболочка лишь предполагается. Тот, кто это поймет, будет читать Достоевского, не думая о клиническом анализе характеров его героев, а сосредоточившись на той изнурительной духовной борьбе, в которой они непобедимые чемпионы.
Эпилептик Достоевский умел их понять и с исключительной точностью описать. По его собственному признанию, припадки эпилепсии ввергали его в ужас, но и доставляя наслаждение. В пароксизме нервного напряжения он, живой, переживал смерть, вступал в контакт с иным миром, постигал непознаваемое. При последнем спазме он падал на землю ослепленный, полный отвращения к себе. Эта способность вырваться на несколько мгновений за пределы человеческого бытия позволяла ему утверждать, что между явью и сном существует некая промежуточная зона. Достигнув предела экзальтации, личность раздваивается, властвует мысль, а плоть не имеет более ни тяжести, ни силы - она обесценивается. В этой сверхъестественной ясности нет полутонов. Для Достоевского, как и для его героев, счастье - это экстаз, достигаемый через страдание, через самоуничтожение. Как и он, каждый мог бы сказать о себе:
"Что же собственно до меня касается, то ведь я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмеливались доводить и до половины". Через трусость и преступление, через радость и через
стр. 8
--------------------------------------------------------------------------------
горе, человек у Достоевского идет спотыкаясь по пути, ведущему его к Богу. Только в конце книги обретают его герои душевное спокойствие, смиренно склоняясь перед Богом.
Успех "Братьев Карамазовых" довел славу Достоевского до апогея. Им восхищаются не менее, чем Тургеневым или Толстым. Ему верят больше, чем двум этим его знаменитым соперникам.
8 июня 1880 г. он выступает в Москве в Дворянском собрании на открытии памятника Пушкину. Его речь, произнесенная хриплым надтреснутым голосом, вызывает бурю энтузиазма. Молодые девушки осыпают его цветами, целуют руки. Какой-то студент без чувств падает к его ногам. Достоевскому кажется, что он грезит...
Он расплатился с долгами. Живет счастливо с любимой женой в удобном доме. Тысячи незнакомых людей читают и понимают его. Только лишь терпением он победил судьбу. "Мне же с Вами позвольте не прощаться, - пишет он одному из друзей. - Ведь я намерен еще 20 лет жить и писать". Несколько месяцев спустя 28 января7 1881 г. он умирает от горлового кровотечения.
Вся Россия оплакивала этого человека, так долго пребывавшего в неизвестности. Гроб с его телом несут к месту погребения сквозь лес венков и цветочных гирлянд. В торжественном эскорте его сопровождают через весь город князья, священники, рабочие, офицеры, нищие. Перед разверстой могилой писатели пророчат ему славу мученика. Все расходятся, молчание воцаряется над занесенным снегом кладбищем. Тогда и начинается настоящая жизнь Федора Михайловича Достоевского - жизнь вне времени и пространства - в сердцах тех, кто полюбил его.
II
Никогда еще ни один писатель не поднимал в художественном произведении вопросов, столь потрясающих души читателей. И, прочитав Достоевского, мы уже не те, кем были прежде. Нам представлялось, что мы прочно вросли в существующий тысячелетиями мир, что привычные нам с детства законы науки, предписания морали, общественные нормы неизменны и святы. И вот уже зашаталась обжитая декорация, и земля разверзлась под ногами, пропасть окружает нас со всех сторон... Достоевский вырывает нас из сладостного сна, и мы просыпаемся на краю бездны. Куда исчезли наши иллюзии, наши проверенные временем истины, казавшиеся такими надежными? Где оказались мы сами? Да и кто мы сами? У нас отняли наши понятия, которые философы не скупясь внушали человеку со дня зарождения жизни на земле. А что нам предложили взамен? Ничего, почти ничего, скажут одни. Все, возразят другие. Достоевский ввел в роман понятие метафизической неразрешимости. Он обогатил нас, но не даровал нам ни мира, ни покоя - он вселил в нас неутихающую тревогу. Он не навязал нам какую-то новую догму - он призвал нас к бесконечному терпению. Он не раскрыл нам причины ожидания - он привил нам вкус к ожиданию. "Веруй, что Бог тебя любит так, как ты и не помышляешь о том".
И вот вдали, как будто выступая из тумана, появляется и устремляется к нам целая толпа странных созданий, силуэты их фигур размыты, черты расплывчаты, но вера и надежда озаряют их просветленные лики. Раскольников, Мышкин, Рагожин, Ставрогин, Версилов, братья Карамазовы... Вот уже они - эти преступники, эти безвинные, эти развратники среди нас, серьезные и сосредоточенные. И мы узнаем в них самих себя. И знаем: отныне они будут сопровождать нас до последних дней нашей жизни, вместе с нами задыхаясь от сжигающих нас желаний, вместе с нами томясь духовной жаждой...
III
В 1883 г. после смерти Достоевского критик и первый биограф Достоевского Н. Страхов написал Льву Толстому ужасное письмо:
"Напишу Вам, бесценный Лев Николаевич, небольшое письмо, хотя тема у
стр. 9
--------------------------------------------------------------------------------
меня богатейшая... Вы, верно, уже получили теперь Биографию8 Достоевского - прошу Вашего внимания и снисхождения - скажите, как Вы ее находите? И по этому случаю хочу исповедоваться перед Вами. Все время писания я был в борьбе, я боролся с поднимавшимся во мне отвращением, старался подавить в себе это дурное чувство. Пособите мне найти от него выход. Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен... Его тянуло к пакостям, и он хвалился ими. Висковатов стал мне рассказывать, как он похвалялся, что... в бане с маленькой девочкой, которую привела ему гувернантка... Лица, наиболее на него похожие, - это герой - "Записок из подполья", Свидригайлов в "Преступлении и наказании" и Ставрогин в "Бесах"... я бы мог записать и рассказать и эту сторону о Достоевском, много случаев рисуются мне гораздо живее, чем то, что мною описано, и рассказ вышел бы гораздо правдивее; но пусть эта правда погибнет".
Вот ответ Толстого: "Вы говорите, что помирились с Тургеневым. А я очень полюбил. И забавно, - за то, что он был без заминки и свезет, а то рысак, да никуда на нем не уедешь, если еще не завезет в канаву... Ведь Тургенев и переживет Достоевского - и не за художественность, а за то, что без заминки".
12 декабря 1883 г. Страхов отвечает Толстому:
"И Ваше определение, хотя многое мне прояснило, все-таки мягко для него. Как может совершиться в человеке переворот, когда ничто не может проникнуть в его душу дальше известной черты? Говорю - ничто, в точном смысле этого слова: так мне представляется его душа".
Годом раньше (6 октября 1882 г.) Тургенев писал Салтыкову по поводу Достоевского:
"Прочел я также статью Михайловского9 о Достоевском. Он верно подметил основную черту его творчества. Он мог бы вспомнить, что и во французской литературе было схожее явление - а именно пресловутый Маркиз де Сад"10...
Не располагая убедительными документальными свидетельствами, мы не можем ни поддержать, ни опровергнуть эти обвинения. Но эротическая одержимость Достоевского питает, конечно, подобные подозрения.
Начиная с "Неточки Незвановой", его неотвязно преследует мысль о детской сексуальности.
И Лиза в "Братьях Карамазовых" в шестнадцать лет также истерична, как девочки-подростки. Иван говорит о ней:
"- Шестнадцати лет еще нет, кажется, и уж предлагается.
- Как предлагается? - воскликнул Алеша.
- Известно, как развратные женщины предлагаются".
В "Преступлении и наказании" Свидригайлов изнасиловал глухонемую девочку пятнадцати, даже четырнадцати лет. "Раз она найдена была на чердаке удавившеюся". В ночь ее самоубийства Свидригайлов видит во сне погубленного им ребенка. Такой же сон приснится Ставрогину в "Бесах", ибо и Ставрогин тоже надругался над девочкой, и его жертва, как и жертва Свидригайлова, повесилась.
Не была ли эта тема, перешедшая из одной книги в другую с интервалом в пять лет, внушена каким-нибудь глубоким душевным потрясением, каким-нибудь мучительным личным воспоминанием?
Был ли действительно Достоевский извращен в той же степени, что и Свидригайлов и Ставрогин, или же речь идет всего лишь о подавленной робкой попытке? "Не себя он описывает, - замечает Андре Жид11 в своем дневнике, - но он мог бы стать тем, кого он описывает, если бы он не оставался самим собой".
IV
Вторая навязчивая идея Достоевского - раздвоение личности. Юношеская повесть "Двойник" - одна из самых любимых его книг. Критика приняла по-
стр. 10
--------------------------------------------------------------------------------
весть плохо, но Достоевский высоко ценил ее. Он писал: "Зачем мне терять превосходную идею, величайший тип, по своей социальной важности, который я первый открыл и которого я был провозвестником".
Действительно, идея двойничества, когда его лучшая часть противостояла худшей, всю жизнь неотступно преследовала Достоевского. Наказание грешника начинается с того, что его личность раскалывается на две части. Материализуется дубликат, и этот дубликат, эта копия - одновременно и он сам, и не он. Двойник - жуткая карикатура на него, кривое зеркало, отражающее человеческое лицо, на котором проступает тайная проклятая внутренняя жизнь.
Раскольников в "Преступлении и наказании" узнает себя в гнусном Свидригайлове: "Ну, не сказал ли я, что между нами есть какая-то точка общая, а?"
В "Подростке" Версилов раздваивается так же, как герой "Двойника" Голядкин: "Знаете, мне кажется, что я весь точно раздваиваюсь... Право, мысленно раздваиваюсь и ужасно этого боюсь. Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь"...
Ставрогин в "Бесах" обнаруживает своего двойника в Петре Степановиче, революционном агитаторе: "Я на обезьяну мою смеюсь", - поясняет он ему. А тот ему отвечает: "Я-то шут, но не хочу, чтобы вы, главная половина моя, были шутом!"
Ставрогин, говоря о бесе, который ему мерещится, выражается определенно: "О нет, я в него не верю... Пока не верю. Я знаю, что это я сам в разных видах, двоюсь и говорю сам с собой".
Иван Карамазов в галлюцинации видит черта. И этот черт - он сам, это тень, которую он отбрасывает. "Браня тебя, себя браню! - опять засмеялся Иван, - ты я, сам я, только с другою рожей... Только все скверные мысли мои берешь, а главное - глупые".
И еще: "...все, что ни есть глупого в природе моей, давно уже пережитого, перемолотого в уме моем, отброшенного, как падаль, - ты мне же подносишь как какую-то новость!.. Почему же душа моя могла породить такого лакея, как ты?"
Лакей Смердяков также породия на молодого Ивана Карамазова: "... и в душе его сидел лакей Смердяков".
"В любом человеке в любую минуту, - скажет Бодлер, - уживаются два одновременных порыва - один к Богу, другой к Сатане"12.
V
Третья навязчивая идея Достоевского - отцеубийство. В те мгновения, когда его отец испускал дух под ударами напавших на него мужиков, Достоевский, запертый в Инженерном училище, мысленно обвинял его в пьянстве и старческом эгоизме. Роковое совпадение акта, совершенного другими, и ненависти, наполнявшей его самого, до глубины души потрясло его. Его руки не были обагрены кровью, но именно он был главным виновником свершившегося. "Двойники", "обезьяны" черпали свою силу, жестокость, глупость в его темном, смутном желании. Он не произнес ни одного слова вслух, но был услышан. Этот труп - тяжкое бремя на его совести, и у него, сына, нет морального права оплакивать человека, имя которого он носил. Осознав до конца, что виновен в отцеубийстве, пусть и совершенном чужими руками, он испытал жесточайшее потрясение и, хрипя и брызгая слюной, упал на пол. Возможно, это был первый припадок эпилепсии... Воспоминание о смерти отца терзало его на протяжении всей жизни. Иногда призрак отца являлся ему во сне, и он всегда толковал этот сон как дурное предзнаменование. "Сегодня ночью я видел во сне моего отца, - писал он жене. - Только дважды являлся он мне в таком ужасном виде и дважды сон сбылся".
И в другом письме признавался, что нередко на него наваливается беспричинная тоска, как если бы он совершил тяжкое преступление, как если бы над ним довлела какая-то неведомая вина, и ничто не могло освободить его от этой вины.
стр. 11
--------------------------------------------------------------------------------
Но гораздо сильнее, чем в переписке, признание Достоевского в этой душевной травме выражено в его романах. В "Братьях Карамазовых" старика Карамазова убил лакей Смердяков, но желал убийства другой сын жертвы.
"Вы убили, вы главный убивец и есть, а я только вашим приспешником был", - твердит Смердяков. А Иван вопрошает себя: "Хотел ли я убийства, хотел ли?"
И в "Бесах" Петр Степанович велит зарезать жену Ставрогина, но Ставрогин берет на себя ответственность за этот акт, которого в тайне желал:
"Я не убивал и был против, но я знал, что они будут убиты, и не остановил убийц".
Чистый душой Алеша раскрывает перед неистовым братом Дмитрием это соучастие в грехе в таких словах:
"Все одни и те же ступеньки. Я на самой низшей, а ты вверху, где-нибудь на тринадцатой. Я так смотрю на это дело, но это все одно и то же, совершенно однородное. Кто ступил на нижнюю ступеньку, тот все равно непременно вступит и на верхнюю".
И в другом пассаже "Братьев Карамазовых" Достоевский еще более уточняет свой вывод: "Всякий из нас перед всеми во всем виноват".
Все творчество Достоевского - искоренение низменных инстинктов, которые автор носил в собственной душе. Гоголь впадал в отчаяние от того, что умел изображать одних лишь монстров, что сама природа его таланта не позволяла ему создавать образы совершенных героев. Достоевский облегчает и очищает душу через посредничество своих персонажей, передавая им свои пороки, - и исцеляется от них. Своими романами и всей своей жизнью он внушает читателю мысль, что зло и добро неразрывно слиты в сердце каждого человеческого существа, что праведник не тот, кто считает себя безгрешным, а тот, кто, сознавая, что достоин презрения, терпим к прегрешениям своих ближних, что в самой обездоленной душе живет потребность в молитве, в покаянии, и эта потребность искупает все грехи перед лицом Бога.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Перевод статьи А. Труайя "Достоевский" осуществлен по изданию: Henri Troya t. Sainte Russie. - Paris, 1956. Статья публикуется с некоторыми сокращениями.
2 Все даты даны автором по старому стилю. Достоевский родился 30 октября/11 ноября 1821 г.
3 Все цитаты из произведений и писем Достоевского даны по изданию: Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30 т. - Л., 1971 - 1991.
4 Вогюэ Эжен Мельхиор (1848 - 1910) виконт де - французский дипломат, работавший в России; писатель, историк русской литературы, встречался с Достоевским.
5 Шарко Жан Мартен (1825 - 1893) - французский невролог, невропатолог, психиатр и физиолог. Лечил Тургенева, умиравшего в Париже.
6 Чиж В. Ф. Достоевский как психопатолог (1885). Достоевский как криминолог (1901) // Чиж В. Ф. Болезнь Гоголя. - М., 2001. -С. 287 - 418.
7 28 января / 9 февраля 1881 г.
8 "Биография" была составлена по просьбе А. Г. Достоевской О. Ф. Миллером и Н. Н. Страховым и вошла в I том Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского. - СПб., 1883.
9 Михайловский Николай Константинович (1842 - 1904) - русский литературный критик и публицист. Автор статьи о Достоевском "Жестокий талант" (1882 г.)
10 Сад Донасьен маркиз де (1740 - 1814) - французский писатель. Описывал в романах сексуальные извращения, сопровождавшиеся изощренной жестокостью. Отсюда - садизм. В наши дни теории де Сада нередко толкуют как бунт свободного человека против Бога и общества.
11 Жид Андре (1869 - 1851) - французский писатель, автор нескольких работ о Достоевском.
12 Бодлер Ш. Цветы зла. Стихотворения в прозе. Дневник. - М., 1993. - С. 294 / Пер. с франц. Е. В. Баевской.
стр. 12
Похожие публикации:
Цитирование документа:
Анри ТРУАЙА, ДОСТОЕВСКИЙ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 03 апреля 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1207223465&archive=1207225877 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
Анри ТРУАЙА, ДОСТОЕВСКИЙ // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 03 апреля 2008. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1207223465&archive=1207225877 (дата обращения: 19.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):