Новогодний подарок Пушкина читателям, как известно, не был принят критикой с благодарностью. Едва ли не подавляющее большинство высказалось против нарушения "трех единств", смешения языков и жанров. Мнение зоилов сфокусировалось, на мой взгляд, в письме В. А. Каратыгина к П. А. Катенину 5 марта 1831 года: "Какого рода это сочинение - представляется судить каждому, он сам не назвал его ни трагедией, ни поэмой, по-моему, это галиматья в шекспировском роде".1 Противоположное мнение одновременно высказал Сергей Глинка (под псевдонимом "Мечтатель"): "К какому разряду (...) роду словесности принадлежит "Борис Годунов"? (...) Не знаю. Это тайна А. С. Пушкина (...) Но дело не об имени, а о том: видите ли вы старину; видите ли те лица, которые тогда действовали, слышите ли вы их речи? Прошедшего нельзя переиначить. Следственно, если Пушкин силою очарования так увлек нас в прошедшее, что вы на время забыли настоящее, то он, как мне кажется, достиг цели своей".2 Рецензия завершалась "мыслью" Блеза Паскаля, до сих пор неизвестной комментаторам знаменитого четверостишия Ф. И. Тютчева: "У сердца есть такие доводы, которых ум не понимает".3

Отрезанный карантином от внешнего мира, Пушкин получал информацию о прессе из писем друзей - П. А. Вяземского и П. В. Нащокина. 3 июля 1831 года он отвечал П. А. Вяземскому: "Разговоров о Борисе не слыхал и не видал; я в чужие разговоры не вмешиваюсь".4 К этому времени кроме рецензии С. Н. Глинки в печати появились написанные в форме диалога большая статья Н. И. Надеждина "Борис Годунов. Сочинение А. Пушкина. Беседа старых знакомцев"5 и подписанная "15 апреля 1831 года. Из Астрахани" анонимная брошюра с пространным названием: "О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина, разговор Помещика, проезжающего из Москвы через уездный городок, и вольнопрактикующего в оном Учителя российской словесности".6

17 июня Вяземский спрашивал Пушкина: "Читал ли ты "О "Борисе Годунове" разговор", напечатанный в Москве? Прочти, моя радость".7 14 июля он сообщал: "Разговор о Годунове, сказывают, Филимонова".8 Двусмысленное высказывание


--------------------------------------------------------------------------------

1 Цит. по: Летопись жизни и творчества Александра Пушкина / Сост. Н. А. Тархова. М., [1999]. Т. З. С. 314.

2 Разговор о Борисе Годунове // Дамский журнал. 1831. N 10 (ценз. разр. 8 марта). Цит. по: Летопись... С. 315.

3 Дамский журнал. 1831. N 10. С. 154.

4 Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1941. Т. 14. С. 187.

5 Телескоп. 1831. N 4. Февр. С. 546 - 574. Автор (Н. Надоумко) фигурирует в сопроводительном "Письме к издателю" (с. 546).

6 На обложке: О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина, разговор. М.: Унив. тип., 1831. 16 с. (ценз. разр. 4 мая 1831 года).

7 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. Т. 14. С. 177.

8 Там же. С. 190. О той же брошюре, но без гипотезы об авторстве, писал 15 июля Пушкину П. В. Нащокин (там же, с. 192). Судя по ответу (21 июля), Пушкин решил, что речь идет о журнале (там же, с. 196).

стр. 127


--------------------------------------------------------------------------------

содержалось в негативном отклике Н. А. Полевого на брошюру: "Судя по выходкам на стра(ницах) 14, 15 и 16-й, можно подумать, что это сочинение почтенного и благонамеренного Г-на Недоумки" (курсив мой. - М. Э. ).9 Надо полагать, Н. А. Полевой имел в виду общность в оценке, скорее, подражание анонима московскому критику, а никак не две идентичные статьи одного автора. Ср. финалы:

Тленский: Глас народа - глас Божий! "Годунову" не воскреснуть... Он порхнул, подобно зефиру...
Пом(ещик): Суд дает потомство.

Уч(итель): Только надобно желать, Петр Алексеевич, чтоб это потомство как можно скорее показалось, а до позднего, кажется, не дожить нынешнему Борису Годунову.


Попутно отмечу, что в поддержку анонима выступил постоянный оппонент Пушкина М. А. Бестужев-Рюмин (псевд. "Аристарх Заветный" и др.), опубликовавший (за прозрачным псевдонимом "Г(оспожа) З(аветн)ая") заметку в издававшемся им журнале "Гирлянда" (1831. N 24 - 25. С. 185). В целом же "отзывы печати" подробнейше проанализировал Г. О. Винокур (1935).10 Указав на то, что слух об авторстве В. С. Филимонова позитивно восприняли Б. В. Варнеке и П. О. Морозов, Г. О. Винокур вполне резонно возражал: "Но Филимонов, поклонник Пушкина, вряд ли был автором этой брошюры".11 Воспроизведя аргументы предшественника, А. М. Березкин добавляет: "Кроме того, Филимонов в это время служил архангельским гражданским губернатором".12 К сожалению, комментатор упустил из виду, что 14 июля 1831 года, когда Вяземский озвучил фамилию автора (?), бывший гражданский губернатор Архангельска находился в Петербурге, в каземате Петропавловской крепости, и доказывал свою непричастность к антиправительственному заговору.13 Важна же, конечно, не эта (хотя и досадная) оплошность, а то, что публикатор впервые изучил историю издания анонимной брошюры, разумно обратившись к делам Московского цензурного комитета. Как установлено А. М. Березкиным, рукопись представил в цензуру 1 мая 1831 года комиссионер Пушкина Александр Сергеевич Ширяев (ум. 1841) - владелец книжной лавки при Московском университете, наставник А. Ф. Смирдина, издатель "Словаря достопамятных людей русской земли" Дм. Бантыша-Каменского (в 5 ч., М., 1836). В числе пушкинских изданий, продававшихся им, был и "Борис Годунов"14 ... Рукопись получил обратно некто "Улитин" (по предположению А. М. Березкина, московский книгопродавец Н. Н. Глазунов-Улитин, состоявший в родстве с петербургскими Глазуновыми и также торговавший пушкинскими изданиями). 21 мая брошюра поступила в Московский цензурный комитет и, по отпечатании тиража, оказалась в продаже как пара к трагедии. Рискну высказать предположение, что, по мнению А. С. Ширяева, "анти-Пушкин" должен был способствовать раскупаемости "А. С. Пушкина".


--------------------------------------------------------------------------------

9 Московский телеграф. 1831. Ч. 38. N 7. С. 399. Н. Полевой сознательно исказил псевдоним.

10 Переиздание фрагмента пробного тиража седьмого тома юбилейного издания см.: Винокур Г. О. Собрание трудов: Комментарии к "Борису Годунову" А. С. Пушкина. М., 1999. Раздел "Отзывы печати" на с. 249 - 255.

11 Там же. С. 251.

12 Пушкин в прижизненной критике: 1831 - 1833. СПб., 2003. С. 356.

13 Подробнее об этом см.: Эйхенбаум Б. "Тайное общество Сунгурова" // Заветы. 1913. N 3, 5. В последнем абзаце (N 5) цензурой исключено прилагательное, относящееся к николаевскому царствованию; Филимонов В. С. "Я не в Аркадии - в Москве рожден...". М., 1988 (вступит, статья Л. Г. Лёнушкиной "Отрадный дар" и фотокопии следственного дела - в приложении; "Разговор" даже не упоминается).

14 О полном тезке "солнца русской поэзии" см.: Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. 2-е изд. Л., 1988. С. 499; Книга: Энциклопедия. М., 1999. С. 719 (статья А. А. Говорова).

стр. 128


--------------------------------------------------------------------------------

Поскольку А. С. Ширяев по своим книжным делам неоднократно выезжал из первопрестольной, нет оснований сомневаться, что именно ему принадлежит примечание: "Привезено из Астрахани 15 апреля 1831 года". Почему он не представил рукопись на Верховное одобрение сразу по приезде, а выждал ровно 2 недели, можно только гадать. Важнее другое - кто именно вручил ему рукопись? В. С. Филимонов, естественно, исключен, хотя печататься под собственной фамилией не мог по статусу (напомню о псевдониме вице-губернатора М. Е. Салтыкова). Может быть, это был ссыльный, также лишенный права на имя, как например позже петрашевец А. Н. Плещеев? В данном случае причина иная, ее озвучил (анонимно) Н. А. Полевой, указавший на явную зависимость астраханского писателя от столичного светила.

Как ни парадоксально, но все писавшие о брошюре не заметили, что предполагаемого автора назвал... П. А. Вяземский. "Весело думать, - писал он за четыре года до выхода брошюры в отклике на некий провинциальный альманах, - что из Астрахани, которая доныне подчивала столицы одними хвалеными арбузами, получаются стихи и проза, которые не были бы лишними в любом столичном журнале".15 Это был отзыв о книге: Астраханская флора. Карманная книжка на 1827 год. Изданная Николаем Розенмейером. СПб.: Тип. А. Смирдина, 1827 (ценз. разр. П. Гаевского 16 февр. 1827 г.). Альманах был явно ориентирован на столичные "Северные цветы" и содержал стихи, прозу, переводы, а также большую, едва ли не в треть объема, переделку на русский лад пьесы А. Коцебу. Действие "Волшебного колпака" (ср. знаменитую поэму Филимонова "Дурацкий колпак") происходит в стольном граде Киеве. Годом раньше в этой же типографии вышел "Календарь муз на 1826-й год, изданный А. Измайловым и П. Яковлевым", содержавший три стихотворения Ник. Розенмейера: "К портрету И. А. Крылова", "Бедность (мысли одного брамина) (из Гердера)" и "Странники" (перепечатаны в авторском сборнике).16 В свою очередь в "Астраханской флоре" было помещено "Письмо к А. Е. И.", т. е. к создателю "Календаря" Александру Ефимовичу Измайлову.

Предварительные публикации оказались вне поля зрения Вяземского. Он суммарно отметил оригинальные стихи, подробно отозвался о "Поездке на Ватагу", "Странствовании по протокам Волжским" и др., в том числе... о "Разговоре между астраханским помещиком (приехавшим издалека. - М. Э.) и тамошним Армянином". "Из последней статьи, - писал он, - узнаем о нравственности армянина Хачатура Аракеловича, чего, кажется, ни нам, ни другим читателям нужды знать не было".17 Интересовал П. А. Вяземского и возраст автора. "Нам сдается, - писал он, - что издатель "Астраханской флоры" еще молодой человек, недавно поступивший в ряды писателей. По крайней мере, желаем достоверности нашему предположению; тогда, при дальнейшем упражнении и прилежнейшем изучении свойств нашего языка и образцов нашей литературы он, без сомнения, успеет исправить слог свой в прозе и набить руку на стихи, которые у него иногда отзываются ученическою неопытностью. Если же он уже в летах и может начесть несколько шевронов на службе музам, то, отбирая надежды свои на будущее, останемся с благодарностью при том, что есть, надеясь только, что на будущий год Астрахань удержит свое место в статистико-литературной карте России".18 "Астраханская флора" остановилась на первом томе.

Что касается "благонамеренности" автора обоих (?) "Разговоров" Помещика (с армянином и учителем словесности), стилистически идентичных, то, судя по опуб-


--------------------------------------------------------------------------------

15 Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1879. Т. 2. С. 12.

16 Календарь муз на 1826-й год. С. 107, 108. 112.

17 Вяземский П. А. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 12 - 13.

18 Там же. С. 14. Впервые: Московский телеграф. 1827. Ч. 15. N 12. С. 335 - 340. Подп.: Ас. (т. е. Асмодей, арзамасская кличка). В обзоре также отклики на "Литературный музеум" и "Северные цветы".

стр. 129


--------------------------------------------------------------------------------

линованным в авторском альманахе "Оде с хорами в честь приезда Александра I" (в Астрахань, с. 16 - 18) и "Чувствованию Россиянина по случаю всенародного венчания на Царство Государя Императора Николая Павловича" с характерным для подобных сочинений откликом на "возмущение 14 декабря" ("Да злобу накажет, добро наградит" - с. 155 - 157), в ней сомневаться не приходится. Выступить же в 1831 году анонимно Ник. Розенмейер решил под влиянием статьи Н. И. Надеждина ("Глас народа").

К тому, что сказано, к сожалению, добавить нечего. Предположение о том, что Учитель - alter ego анонима, не подтвердилось - "Месяцесловы" и "Общие списки чинам Российской империи" на 1826 - 1831 годы сведений об астраханце Николае Розенмейере не содержат. Не обнаружился он и в "Историческом очерке Астраханской мужской гимназии за время с 1806 по 1914 год" свящ. Тихона Остроумова (Астрахань, 1916). Нашелся, правда, его последователь. В 1853 году некто Найденов (автор "Детей Ванюшина" родился через 15 лет) представил сочинение на тему ""Борис Годунов". Трагедия Пушкина. Критическая статья", охарактеризованное начальством следующим образом: "Разбор написан с знанием дела по основательности изучения, языком легким и правильным, в котором видна и жизнь, и движение. Слишком строго и несправедливо. Встречаются грамматические ошибки и неправильные выражения" (с. 744 - 745; курсив мой. - М. Э.). И, конечно же, ему не суждено было узнать, что в 1890 году брат любомудра Н. В. Станкевича опубликует в "Русской старине" (N 11) особым вкладышем его брошюру не только как "крайне редкую", но и как "памятник литературной критики 1830-х годов", о которой Пушкин сообщал П. В. Нащокину.

И тем более о том, что внучка Пушкина примет фамилию своего мужа, фон Розенмейера.

стр. 130