Интерпретация художественного произведения связана как с введением новых, так и переосмыслением, использованием в нетрадиционном значении уже известных понятий, которые ее сопровождают. К таким понятиям относится актуализация.

Лексема актуализация в последнее время широко вошла не только в научный дискурс, но и в разговорный, свойственный тем не менее стилю речи образованного человека. Став широкоупотребительной, она стала использоваться метафорически, вне непосредственной связи со своим исходным значением. В то же время такое "выбрасывание на поверхность" определенного понятия свидетельствует и об его востребованности, и о способности обозначать разнообразные процессы, имеющие общие структурные признаки. В силу этих причин необходимо определить основные значения понятия актуализация, выяснить, как расширились границы его употребления, и рассмотреть механизм действия актуализации как герменевтической процедуры, участвующей в формировании смысла литературного произведения.

Термин актуализация традиционно употребляется в литературоведении для обозначения частного стилистического приема, который помогает автору привлечь внимание читателя к определенным моментам текста. Приведем словарную дефиницию: "Актуализация (от позднелат. actualis - действенный), использование выразительных и изобразительных средств языка таким образом, что они воспринимаются как необычные, выступают в функции остранения, деавтоматизируются. Примеры актуализации - так называемое оживление внутренней формы слова, индивидуальные метафоры, а также случаи реализации метафор, различные факты иронии и игры слов..."1 В таком значении данное понятие, как отмечено в цитируемой статье, было использовано в ОПОЯЗе, затем в Пражском лингвистическом кружке, где оно соотносилось с "автоматизацией". Ученые этой научной школы рассматривали актуализацию как свойство "поэтического языка", отличающее его от естественного. "Функция поэтического языка, - по определению Я. Мукаржовского, - состоит в максимальной актуализации языкового высказывания"2 . Итак, возникнув как лингвистическое понятие, актуализация и в качестве литературоведческой категории обозначает стилистический прием, связанный с особым использованием автором языковых средств.

В настоящее время широко распространенным стало употребление этого понятия для обозначения одного из механизмов литературного процесса. Очевидно, что современный литературный процесс составляют не только те произведения, которые созданы сегодня, но и литературные явления прошлого, востребованные современностью. Наиболее показательными критериями этой востребованности являются издания произведений прошлого, литературно-критические отзывы о них, интертекстуальные "отсылки", научные исследования, письменно (или в другой форме) закрепленные отзывы читателей. В этом значении актуализация может быть определена как отбор читателем (в широком смысле этого слова) литературных произведений прошлого и перевод их из потенциального состояния (памяти культуры) в актуальное. Однако эта процедура неизбежно влечет за собою другую: истолкование, интерпретацию данных литературных явлений. При этом актуализация не равна истолкованию. Это более частный прием, который распространяется прежде всего на оценку литературы прошлого, введенной в современный художественный процесс. Акту-

стр. 76


--------------------------------------------------------------------------------

ализация предполагает в этом случае выбор читателем из многочисленных потенциальных значений произведения одного или нескольких и их самостоятельное переосмысление. Итак, речь идет об открытии тех смыслов, которые действительно присутствуют в структуре самого текста, иначе говоря, о его понимании. Акцент в этом случае смещается с автора на читателя. В роли читателя могут рассматриваться как обычный читатель, точка зрения которого документирована, так и читатель профессиональный: ученый-филолог, литературный критик, писатель. Актуализация, соответственно, осуществляется по-разному в филологической науке, критике и художественной литературе.

Наука создает правила и законы, в соответствии с которыми актуализируется текст. Своеобразие научной актуализации проявляется и в позиции ученого, которую он занимает в отношении к исследуемым литературным явлениям. "Соотношение воспринимающего сознания и вводимой в него системы, - пишет Ю. М. Лотман, - можно представить как истолкование двух текстов на разных языках, из которых каждый стремится преобразовать противоположный по своему образу и подобию, трансформировать его перевод на себя"3 . Однако если "воспринимающее сознание" - это сознание ученого, то момент борьбы "текстов", подавления одного другим предельно ослаблен. Ученый всегда стремится понять логику автора и в то же время настроен на диалог с текстом. Историзм позиции ученого предполагает как сопричастность предметам, времени, пространству, которые его окружают, так и вненаходимость, независимость от них. И потому "мироустройство" ученого как бы втягивает в себя культурные, исторические и временные пласты, являющиеся объектом его изучения.

Проверка "правильности" истолкования литературного явления ученым наиболее реальна, ибо здесь объективированы сам метод исследования, логика научной мысли и результат. Поясним это конкретным примером, обратившись к интерпретации мифа русским литературоведением. Ф. И. Буслаев, ведущий ученый мифологической школы русского академического литературоведения, рассматривает миф как первоначальный способ восприятия и освоения человеком мира. Иначе говоря, Буслаев пытается реконструировать тот "авторский" смысл, который был свойственен этому явлению: отождествление живого и неживого, человека и природы, цикличность представлений о времени, которые характерны для мифологического сознания. Соотнося подобное мировосприятие с конкретным этапом развития общества, Буслаев приходит к выводу, что "миф развиваться не мог". Но "космогонические" представления человека о мире, закрепленные в мифе, он считает возможным рассматривать и в другой функции, художественной: как основу структуры текстов, созданных на этапе мифологии, как форму творчества народа. Иначе говоря, Буслаев открывает такие свойства мифа, которые были неведомы самому его создателю, - открывает их потенциальный смысл, актуализированный временем - возможностями филологической науки XIX века. Наука XX века стала рассматривать мифологическое сознание и мифологическую картину мира уже как универсальную структуру текстов, созданных на разных этапах развития культуры (Ю. Лотман, Е. Мелетинский, В. Топоров и др.). При этом в научном исследовании наиболее отчетливо выявляется традиция сохранения некоего константного смысла, присутствует тот инвариант, общее поле значений, которые заданы внутренней структурой литературного явления. На его фоне отчетливо видна актуализация каких-то скрытых значений, которые могут быть даже не осознаны автором, но имплицитно присутствуют в художественной системе произведения. Таким образом, наука актуализирует прежде всего авторский смысл.

Возможность открытия потенциальных значений текста и его истолкование в новой литературной, шире - культурно-исторической ситуации, - заключена и в природе литературной критики. Ведь критик смотрит на литературный

стр. 77


--------------------------------------------------------------------------------

процесс с позиции современности, неизбежно учитывает ее. Фактор времени оказывается для критика куда более существенным, чем для ученого. Способность к актуализации смыслов литературных явлений обусловлена также стремлением критики к выходу за рамки филологического анализа текста, разговором "по поводу". А. А. Григорьев писал: "Как бы ни хотел критик, рожденный даже с самым тонким художественным чутьем, стать на отрешенно-художественную точку, - живая, или, правильнее сказать, жизненная сторона создания увлечет его в положение невольного судьи над образами, являющимися в создании"4 . Методология критики наиболее близка герменевтической теории Г. Г. Гадамера. Он рассматривает понимание не как проникновение во внутренний мир текста, а как прояснение смысла проблемы, поставленной текстом, предмета, к которому обращен текст. При этом понимание является не только репродуктивным процессом, но и обращенным к современности.

Интерпретация произведения определяется и методом критика. Так, критика эстетическая и публицистическая актуализирует, превращая в смысловую доминанту текста либо общественно-социальную природу характера героя и проблематики произведения, либо нравственную и собственно эстетическую. Сохранение "равновесия" здесь оказывается практически невозможным, но именно момент "усиления" позволяет увидеть то, что в тексте может содержаться в свернутом виде. Наконец, сама личность критика, его понимание литературы и действительности вступают во взаимодействие с художественным явлением, приводя к возникновению нового "текста". Этот новый текст может быть близок авторскому и далек от него, особенно при условии неприятия критиком литературного явления. В этом последнем случае происходит актуализация критиком того или иного автора, произведения, но не смысла. Говоря языком психологов, здесь возникает скорее самоактуализация критика. Поэтому диалог между ним и автором может и не состояться. В силу всех этих причин решение вопроса о "правильности" понимания текста оказывается сложным. Если иметь в виду эволюцию критики как формы истолкования произведения, то она все более претендует на "независимость" от него. Наиболее репрезентативной в этом смысле является ситуация постмодернизма. "Если в критике и существует "доказательность", - пишет Ролан Барт, - то зависит она от способности не раскрыть вопрошаемое произведение, а, напротив, как можно полнее покрыть его собственным языком"5 .

По иным законам происходит актуализация смыслов текста в художественном творчестве. Если в научной работе или в критической статье именно на прочитанный текст направлена исследовательская интенция, то в литературном произведении он выполняет подчиненную роль, служит раскрытию смысла "базового" текста. От взаимодействия с ним и вводимый текст получает дополнительные значения. Они могут быть непосредственно соотнесены с исходным, авторским смыслом, актуализировать именно его; а могут иметь совершенно далекую от непосредственно авторской интерпретацию именно в силу взаимодействия с другим художественным текстом. Здесь происходит непременное приращение смысла, ибо "исходное сообщение", говоря словами Лотмана, начинает функционировать в новом смысловом поле. Именно за счет этого и происходит актуализация потенциальных значений того или иного текста. "Правильность" его понимания, если речь идет о подлинно художественном явлении, не может быть проверена "исходным сообщением", но и не может быть опровергнута, ибо перед нами тот же и одновременно другой текст. Определяя механизм данного явления, следует учитывать, кому принадлежит "чужой" текст: автору или герою, чья это интерпретация. Интерпретация героя может быть приравнена (условно) восприятию обычного читателя, которое нередко оказывается произвольным, случайным и т.д. Сошлемся на частный пример. Герой тургеневского романа "Отцы и дети" Евгений Базаров не знает Пушки-

стр. 78


--------------------------------------------------------------------------------

на или читал его крайне поверхностно, и потому в его суждениях о поэте возникают комические ситуации, заведомо искаженный смысл. Так, он считает, что Пушкин, должно быть, в военной службе служил. И в ответ на изумленное восклицание Аркадия: Пушкин никогда не был военным! - замечает: Помилуй, у него на каждой странице: На бой, на бой! За честь России!!

Итак, в случае с цитированием текста героем он (текст) выполняет характерологическую роль. Включение "чужого слова" непосредственно в авторский текст (в эпосе - в текст автора-повествователя) служит решению иных художественных задач. В романе "Отцы и дети" пушкинские тексты по-разному соотнесены с главным героем. Отношение Базарова к Пушкину - неприятие и непонимание. Однако именно через Пушкина, путем сложной ассоциативной связи, Тургенев пытается объяснить в финале романа некий высший смысл жизни и смерти Базарова. В заключительной фразе романа появляется цитата из стихотворения Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных...", и весь финал пронизан ассоциативными связями с пушкинским текстом. Тургенев рисует сельское кладбище, где похоронен Базаров, пишет о слезах и молитвах у его могилы старичков-родителей. "Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии "равнодушной" природы; они говорят нам также о вечном примирении и о жизни бесконечной..."

Человек, который почти не бывал дома, любил его и в то же время тяготился им, нашел последний приют у милого предела - именно такого успокоения желал для себя герой стихотворения, на которое прямо указывает цитата равнодушная природа. Однако смысл этого поэтического определения трансформируется в новом литературном контексте: происходит переосмысление образа вечности. В стихотворном тексте вечность олицетворяется красотой природы, равнодушной к человеческим делам и судьбам. Тургенев тоже использует понятие вечности, но границы его раздвигаются, и из определения природы (красою вечною) оно перемещается в разряд субстанциональных категорий: вечное спокойствие, вечное примирение. Поэтому вечный переходит в бесконечный, даже рифмовкой этих понятий обнаруживая близость данных философско-религиозных характеристик.

По иным законам происходит включение чужого текста в литературе постмодернизма. Если в классической литературе (романтизм, реализм) чужой текст подчинен вновь создаваемому произведению, то автор в литературе постмодернизма оказывается скорее ведомым чужими текстами. Здесь актуализация становится основным приемом даже не интерпретации, а создания нового текста. Покажем это на частном примере. Рассказ Т. Толстой "Сюжет" подчеркнуто литературен, ибо его главным героем оказывается Пушкин. В рассказе смешаны реальные и вымышленные факты биографии Пушкина: главный сюжетный ход состоит в том, что Пушкин поправился после дуэли и прожил до восьмидесяти лет, оказавшись современником Ленина. Рассказу свойственны характерная для стиля постмодернизма дискретность, фрагментарность повествования. Отдельные эпизоды, фрагменты текста целиком построены как монтаж цитат (использован принцип центона). При этом благодаря отсутствию кавычек стираются границы между цитируемыми текстами, и новый смысл возникает именно в результате их взаимодействия. Так, в сознании раненого поэта появляются фрагменты своих и чужих произведений, например: Гул затих, я вышел на подмостки, я вышел рано, до звезды, был, да весь вышел, из дому вышел человек с дубинкой и мешком. Пушкин выходит из дома босиком, под мышкой сапоги, в сапогах дневники6 . Цитаты из Пастернака, самого Пушкина и Хармса, внешне скрепленные только повторяющимся глаголом "вышел", парадок-

стр. 79


--------------------------------------------------------------------------------

сальный принцип их сочетания создают эффект неожиданности, игры, смысл которой открывается благодаря актуализации чужих текстов, - такова авторская воля. Формирование этого смысла происходит также благодаря актуализации знания об этих текстах, имеющегося у читателя, так называемой интертекстуальной компетенции.

Таким образом, определение смысла актуализации как герменевтической процедуры и законов актуализации художественного текста в научном, критическом и художественном дискурсах позволяет рассматривать это явление как один из каналов интерпретации литературного произведения, обладающий собственным статусом и значением.

-----

1 Григорьев В. П. Актуализация // Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С. 17.

2 Мукаржовский Я. Литературный язык и поэтический язык // Пражский лингвистический кружок. - М., 1967. - С. 355.

3 Лотман Ю. М. Проблема "обучения культуре" как ее типологическая характеристика // Труды по знаковым системам. - Тарту. V. 1971. - С. 169.

4 Григорьев А. Критический взгляд на основы, значение и приемы современной критики искусства // Соч.: В 2 т. М., 1990. - Т. 2. - С. 13.

5 Барт Р. Что такое критика? // Барт Р. Избр. работы: семиотика и поэтика / Пер. с фр. - М., 1994. - С. 373.

6 Толстая Т. Сюжет // Толстая Т. Ночь. - М., 2003. - С. 272.

стр. 80