LITERARY.RU → Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ) → Версия для печати
Готовая ссылка для списка литературы
Л. Г. ЧУДНОВА, Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ) // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 08 декабря 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1197120763&archive=1197244339 (дата обращения: 20.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
Л. Г. ЧУДНОВА, Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ) // Москва: Портал "О литературе", LITERARY.RU. Дата обновления: 08 декабря 2007. URL: https://literary.ru/literary.ru/readme.php?subaction=showfull&id=1197120763&archive=1197244339 (дата обращения: 20.04.2024).
По ГОСТу РФ (ГОСТ 7.0.5—2008, "Библиографическая ссылка"):
публикация №1197120763, версия для печати
Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ)
Дата публикации: 08 декабря 2007 |
|
"Бессмертный, доколе звучит русское слово" - столь патетически высказал Лесков свое восторженное отношение к Пушкину.1 Писатель был замечательным знатоком творчества поэта, которое вошло в его эстетический мир прочно и стало его органическим элементом. Потому не случайна такая плотная "населенность" лесковских текстов явными и скрытыми пушкинскими цитатами, реминисценциями, приметами очевидного тяготения к творческому опыту поэта.2 На протяжении всей писательской деятельности Лесков сохранил пристальный интерес ко всему, что касалось Пушкина: к выходу в свет собраний сочинений, полемике вокруг его наследия, публикации мемуаров, вплоть до судьбы личных вещей поэта.3 Почтительное уважение Лескова к "самому главному и действительно великому представителю"4 родной литературы было таковым, что даже не столь значительные случаи недоброжелательства в адрес поэта вызывали у него возмущение. Так, в цикле статей "Летопись литературных странностей и безобразий" он выступил против выходки В. П. Авенариуса, который в своей повести "Ты знаешь край?" решил "уязвить Пушкина" путем грубого искажения его превосходного стихотворения "Кто знает край, где небо блещет..."5 Высказывая резкие суждения против нигилистического отношения к Пушкину со стороны крайних радикалов 1860-х годов, Лесков также не скупился на эмоции. В статье "Специалисты по женской части" (1867) он писал: "...они не могли без ругательства произнесть имени Пушкина, который, будь он жив, раздавил бы их всех со всеми их теориями одним "железным стихом" своим".6 В 1887 году в связи с годовщиной гибели поэта в "Православном обозрении" была опубликована "Беседа преосвященного Никанора, архиепископа Одесского и Херсонского, в неделю блудного сына, при поминовении раба Божьего Александра (поэта Пушкина) по истечении пятидесятилетия по смерти его".7 Она глубоко взволновала Лескова. Весьма своеобразно почтил архиепископ память величайшего поэта России, уподобив его в своей поминальной речи "блудному сыну" евангельской притчи. Он представил Пушкина человеком, отринувшим христианство, "совратившимся в язычество", все чувства и дарования "посвятившим на служение похоти плоти" - т. е. миру Сатаны. В заключение речь шла о раскаянии поэта в его "заблуждениях". Сиюминутным откликом Лескова на этот эпизод явился его рассказ "Лорд Уоронцов" с негодующим словом в адрес Никанора и его слушателей. Указав на -------------------------------------------------------------------------------- 1 Лесков Н. С. Поли. собр. соч.: В 30 т. М., 1998. Т. 5. С. 599. 2 Тема "Лесков и Пушкин" привлекала внимание ученых. См., например: Богаевская К. П. Лесков о Пушкине // Прометей. 1974. Т. 10. С. 408 - 409; Чернявская Т. Н. Роман А. С. Пушкина "Капитанская дочка" и романическая хроника Н. С. Лескова "Соборяне" // Поэзия А. С. Пушкина и ее традиции в русской литературе: XIX - начало XX века. М., 1989. С. 87 - 98; Барбашов С. Л. Мотив "очарованного странника" в творчестве А. С. Пушкина и Н. С. Лескова // Юбилейная Международная конференция по гуманитарным наукам. Материалы. Вып. 1: Н. С. Лесков. Орел, 2001. С. 153 - 156. См. также изложение доклада И. В. Столяровой "Отзвуки пушкинского романа "Евгений Онегин" в творчестве Н. С. Лескова" на Юбилейной Международной конференции "Пушкин и пушкинистика на пороге XXI века" (Русская литература. 2000. N 3. С. 243). 3 Например: [Б. п.] Часы и кровать Пушкина//Петербургская газета. 1886. N 54. 25 февр. 4 Лесков Н. С. Собр. соч.: В 11 т. М.,1958. Т. 11. С. 480. 5 Лесков Н. С. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 5. С. 560. 6 Там же. С. 618. 7 Православное обозрение. 1887. Т. 1. С. 531 - 561. стр. 149 -------------------------------------------------------------------------------- тернистость жизненного пути поэта, писатель сосредоточился на главном: на обвинении ученых университета, где произнес свою речь архиепископ, в том же недоброжелательстве, которое поэт встречал и при жизни, более того - в глумлении над его памятью: "Чего не вытерпело его имя от необузданного пера Писарева? Но того еще можно слегка оправдать юностью (...), а что подумать о многочисленной семье профессоров Одесского (Новороссийского) университета, молча допустивших, чтобы на их празднике памяти пятидесятилетия смерти поэта местный архиерей произнес речь (...), полную самого бесстыжего фарисейства и наглого искажения мыслей и чувств поэта".8 Критический подход определяет содержание и публикуемой ниже рецензии Лескова на книгу В. П. Острогорского "Памяти Пушкина. 6 июня 1880. Очерки пушкинской Руси" (СПб., 1880). Рецензия была написана в 1882 году для доклада на заседании Особого отдела Ученого комитета Министерства народного просвещения.9 Сохранившийся датированный автограф и копия представляют интерес не только как новый материал о Пушкине, но и как важный источник для уяснения взглядов Лескова на личность и творчество поэта. При анализе рецензии необходимо учитывать ее служебный характер и требование Министерства о соблюдении педагогической, а также политической цензуры в оценке книг для народных школ. Очевидно, что некоторые из негативных суждений Лескова обусловлены именно этим фактором. Так, прежде всего можно указать на его оценку вступительной части книги. По поводу резкого замечания Острогорского, связанного с распоряжением властей о тайном вывозе тела погибшего поэта ночью из Петербурга в Святогорский монастырь, Лесков пишет: "...это щекотливое воспоминание несколько политического свойства совсем неуместно в книге для детского чтения".10 Тот же ракурс просматривается в мнении о тенденциозности Острогорского при подборе пушкинских цитат, воссоздающих картину русской жизни николаевской эпохи. В результате такого подбора, как считает Лесков, эта картина вышла "сугубо печальной". Впрочем, рецензент все-таки признает, что "она и на самом деле не могла бы выйти иною даже при меньшем сгущении теней".11 Некоторые выводы Острогорского, указывает Лесков, могут "сбивать и напоять незрелый ум напрасною раздражительностью".12 Под понятием "раздражительность" в комитетских отзывах о книгах подразумевалось возникновение у читателя недовольства, критического или враждебного отношения к действительности. Наличие таковой было нежелательно для детских изданий. Несколько иной характер имеют суждения Лескова, связанные с дуэлью и личностью поэта. Так, он не согласен с обвинением, которое автор книги предъявляет обществу, не сумевшему "уберечь от смерти (Пушкина. - Л. Ч.) от руки какого-то чужестранного проходимца".13 Рецензент полагает, что говорить о какой-либо вине общества в этом роковом событии неуместно: причины, приведшие к дуэли, заключались только в свойствах натуры поэта - ревнивости, "подозрительности к репутации жены", "порывчивости его к дуэлям". Как видим, Лесков не смог выйти за рамки распространенной при его жизни версии, хотя и не все удовлетворяло его в сведениях о последних днях поэта. Позднее, будучи в Париже, -------------------------------------------------------------------------------- 8 Лесков Н. С. Лорд Уоронцов // Лит. наследство. 1977. Т. 87. С. 121. 9 РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Ед. хр. 166. Л. 241 - 242. О работе Н. С. Лескова в Ученом комитете Министерства народного просвещения см. статью С. А. Рейсера "Н. С. Лесков и народная книга" (Русская литература. 1990. N 1. С. 181 - 194). 10 РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Ед. хр. 166. Л. 241. 11 Там же. 12 Там же. Л. 242. 13 Острогорский В. П. Памяти Пушкина. 6 июня 1880. Очерки пушкинской Руси. СПб., 1880. С. 1. стр. 150 -------------------------------------------------------------------------------- он специально встречался с одним из тех, кому молва приписывала участие в сочинении анонимного пасквиля и кого он пытался реабилитировать перед обществом в статье "Иезуит Гагарин в деле Пушкина".14 Интересно и мнение, прозвучавшее в данном контексте, о недопустимости полицейского запрета дуэли. Такие меры, по мнению Лескова, поэт воспринял бы как "новое для себя оскорбление", т. е. рецензент имел устойчивое убеждение в независимости, свободолюбии пушкинской натуры и в его обостренном чувстве собственного достоинства. В книге В. П. Острогорского основными несомненно являются главы "Крестьяне" и "Господа". Но Лесков, видимо сознательно, уклонился от тщательного разбора этих глав, не желая вести щекотливый разговор по поводу их обличительного содержания. Самое пристальное внимание он уделил заключительной главе, посвященной изображению женщины в поэзии Пушкина. Освещение и анализ этой темы у Острогорского далеки от объективности и полноты. Выбрав лишь негативные по смыслу цитаты из стихов, он сделал вывод весьма одностороннего и одиозного свойства. Женщина у Пушкина изображена, как он считает, "пустой и ничтожной", наделенной прежде всего многими пороками, и в глазах общества она является "только игрушкой похоти".15 По мнению автора книги, "хорошей русской женщины, как образа вполне целого и законченного, у Пушкина нет, да и быть не могло..."16 Правда, чувство меры вынудило Острогорского сделать оговорку: он признает, что у Пушкина есть две "светлые женские личности" - Татьяна в "Евгении Онегине" и Полина в "Рославлеве". Однако, указав на их привлекательные стороны, он и этих героинь поставил в один ряд с "пустыми и ничтожными" женщинами высшего света. На его взгляд, и они "в конце концов вполне расстаются с своими мечтами и стремлениями и становятся обыкновенными великосветскими дамами, женами пошляков-мужей".17 В свое время Белинский, анализируя роман "Евгений Онегин", увидел подвиг Пушкина и в том, что он "первый поэтически воспроизвел, в лице Татьяны, русскую женщину".18 В восприятии критика это тип женщины с глубокой и благородной натурой, богатством душевных переживаний и верностью "женской добродетели". Острогорский игнорировал мнение Белинского. Рассматривая лишь внешнюю сторону развития сюжета, он не раскрыл духовного мира героини и даже поставил под сомнение ее нравственные достоинства, заявив, что Татьяна "задавила в себе человеческие стремления" и "стала "верною супругою" нелюбимого, но очень видного по положению человека".19 В таком высказывании можно даже усмотреть намек на корыстолюбие и двоедушие героини романа. Анализируя очерк Острогорского, Лесков не находит возможным принять его истолкование и оценку образа Татьяны. У писателя издавна сложилось о нем иное, неизмеримо более глубокое и основательное представление. "Почти непререкаемо установлено, - возражает он Острогорскому, - что его (Пушкина. - Л. Ч.) "Татьяна" в "Онегине" считается наилучшим женским типом..."20 И в этой оценке слышны не только отзвук мнения Белинского, но и ранее высказанные суждения самого Лескова. Еще в начале творческого пути в статье "Специалисты по женской части" (1867) он с восхищением писал о "серьезных женщинах", которыми никогда не ос- -------------------------------------------------------------------------------- 14 Исторический вестник. 1886. N 8. С. 269 - 273. 15 Острогорский В. П. Указ. соч. С. 73. 16 Там же. С. 69. 17 Там же. С. 77. 18 Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1955. Т. 7. С. 473. 19 Острогорский В. П. Указ. соч. С. 78. 20 РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Ед. хр..166. Л. 241. стр. 151 -------------------------------------------------------------------------------- кудевала наша земля, и в качестве доказательства приводил в пример два положительных литературных типа - некрасовскую Дарью и пушкинскую Татьяну - по его выражению, "два могучие типа": "Один твердый, как выносящая все непогоды бронза, другой нежный, но крепкий, как мрамор, от которого светлые рефлексы падают одинаково на мураву и на мусор, не отнимая свежести у муравы и не пачкаясь низменной перстью..."21 Писатель высоко оценил "лучезарный свет души" и твердость характера Татьяны. Но далее, определяя суть этого характера, он, вместо точной цитаты из последнего признания Татьяны Онегину, ввел реминисценцию: "Я буду верна тому, в чем я поставлена".22 Это не случайная ошибка памяти, а несколько иное осмысление натуры героини. Если почти все критики видели нравственную высоту Татьяны в том, что в ее внутреннем конфликте верх взяло чувство долга перед мужем, то Лесков дает более широкое истолкование тому чувству долга, которое пронизывает все поведение пушкинской героини. В ее признании он усматривает верность не только чистоте супружеских отношений, но и долгу как высочайшей нравственной обязанности самодовлеющей личности перед людьми, перед высшей волей. Возможно, именно с этой точки зрения Лесков и в рецензии на книгу Острогорского, считая Татьяну "наилучшим женским типом", проясняет содержание такого определения следующим образом: "...в типе Татьяны мы чувствуем лучшие национальные черты нашей русской женщины и чтим их не по предрассудку, а потому что они гармоничны, стройны и возвышенны (...) Поэтому она нам дорога и, можно сказать, даже священна..."23 Очевидно, что речь идет не только о женской верности, но и о других внушающих священное преклонение духовных качествах, нравственных принципах. Именно уточняя эти принципы, Лесков утверждает, что героиня Пушкина возведена поэтом на "прекрасный и чистый пьедестал, с которого ей видна во все стороны честная дорога, при прекрасных силах пройти ее до самой цели".24 Эта развернутая метафора о "прекрасном и чистом пьедестале" и "честной дороге" до конца раскрывает толкование Лесковым сути "татьянинского типа" как средоточия чести и долга в широком смысле этих понятий. Именно эти черты, как считал писатель, составляют опору в нравственном самосознании русского народа. Еще одно свойство дорого Лескову в Татьяне. В ответ на мнение Острогорского о том, что лишь жены декабристов оказались образцом великодушных женщин пушкинской поры, писатель выразил твердую уверенность в том, что и Татьяна способна к "самому широкому самоотвержению", к подвигу "для облегчения близких ей в их несчастии". В этом случае рецензия Лескова перекликается с известной речью Ф. М. Достоевского о Пушкине (8 июня 1880 года). Сосредоточив основное внимание на анализе драматического конфликта в душе героини, Достоевский специально развил мысль о жертвенности такой натуры, готовности поступиться своим счастьем ради счастья других.25 Высказывая убежденность в нравственной силе героини, в ее способности преодолеть страдания, Достоевский и в этом мнении соприкасается с Лесковым. И тот и другой писатели убеждены, что образ Татьяны непревзойден в его поэтическом совершенстве. Правда, Достоевский ставит рядом с ним образ Лизы Калитиной, Лесков же полагает, что это "наилучший женский тип", и все другие положительные женские образы в русской литературе являются его видоизменениями или перифразами. По совокупности недостатков книги Острогорского Лесков сделал вывод о ее непригодности для обращения в народных школах. Однако ценность этой рецензии -------------------------------------------------------------------------------- 21 Лесков Н. С. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. 5. С. 600. 22 Там же. 23 РГИА. Ф. 734. Оп. 3. Ед. хр. 166. Л. 241. 24 Там же. 25 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1984. Т. 26. С. 130. стр. 152 -------------------------------------------------------------------------------- совсем не исчерпывается ее утилитарным результатом. Критическое рассмотрение очерка Острогорского дало Лескову повод высказать оригинальные и немаловажные суждения о творчестве Пушкина, представляющие живой интерес и для нашего времени. В Особ(ый) отд(ел) Ученого Ком(итета) М(инистерс)тва Народн(ого) Просвещения Члена Лескова мнение о брошюре Памяти Пушкина. 6 июня 1880 г. Очерки пушкинской Руси. Виктора Острогорского. СПб., Типография Стасюлевича. 86 стр. в 16 долю л. Ц. 50 коп. Г-н Острогорский имеет в виду представить в этой книжечке: как понимал и изображал Пушкин русскую природу и современных ему русских людей. Вначале у него идет предисловие, потом "природа", "крестьяне", "господа" и наконец "русская женщина". Такая мысль, по моему мнению, составляет задачу довольно интересную и небесполезную, но исполнение ее у г-на Острогорского, к сожалению, вышло далеко небезукоризненным. Промахи и недостатки начинаются с самого предисловия, которому недостает мерности и спокойствия тона, составляющих необходимое условие книг, назначаемых для детского чтения. У г-на Острогорского, наоборот, много раздражения по отношению к жестокости русских нравов и к превратностям личной судьбы покойного поэта и оттого являются некоторые неосновательные преувеличения. С этих последних он и начинает. "Шестого июня сего (1880) года, - говорит г. Острогорский, - совершилось событие неслыханное: открылся памятник писателю-художнику, которого труп назад тому 43 года во избежание каких-то совершенно неосновательно и легкомысленно предполагаемых беспорядков и волнений со стороны публики тайно ночью увезли из Петербурга для погребения в Святогорском монастыре". Во-1-х, это щекотливое воспоминание несколько политического свойства совсем неуместно в книге для детского чтения; а во-вторых, тут есть и неправда - постановка памятника "писателю-художнику" в 1880 году не была делом "неслыханным" на Руси, так как давно уже был поставлен памятник Ломоносову в Холмогорах и Ив(ану) Анд(реевичу) Крылову в Летнем саду в Петербурге. Тут же несправедливым кажется укор, что Пушкина "не умели даже уберечь от смерти от руки какого-то чужестранного проходимца". Общество тогдашнее отнюдь не виновато ни в ревности Пушкина, ни в порывчивости его к дуэлям, из которых одна прекратила его дорогую жизнь. "Уберечь" человека от подозрительности к репутации его жены - есть дело невозможное для общества, а предупредить дуэль можно было только мерами полицейскими, которые поэт всеконечно принял бы за новое для себя оскорбление. Непонятно - в чем тут грех неумения? "Ввиду постановки памятника" (стр. 3) г. Острогорский хочет "отнестись к Пушкину как к явлению историческому", а на 80 стр. есть результат этого опыта. Сверяясь с описанною Пушкиным "современною поэту русскою жизнию", г. Острогорский находит, что "картина вышла очень печальная". И действительно, она выходит вполне невеселою в подборе, какой сделан у г. Острогорского; но она и на самом деле не могла бы выйти иною даже при меньшем сгущении теней. Время Пушкина было время по преимуществу тяжелое, когда Русь, по выражению Хомякова, была "всякой мерзости полна"; но при той группировке фактов, какую встречаем у г. Острогорского, "картина вышла сугубо печальная": Мысль ужасная здесь душу омрачает: Среди цветущих нив и гор стр. 153 -------------------------------------------------------------------------------- Друг человечества печально замечает Везде невежества губительный позор.1 Чтение книги г. Острогорского, полной цитат из Пушкина, представляет большое удобство сравнить, "какою была Русь двадцатых и тридцатых годов", с Русью, которая увидала "народ освобожденный и рабство, павшее по манию царя",2 и сравнение это действует как струя свежего воздуха для груди, измученной задухой. Имя "благодетеля", присвояемое императору Александру II-му, представляется достойным вечных благословений. Знаток государственных дел и знаток литературы пробегут сравнения Острогорского, вероятно, не без интереса и не без удовольствия, и в одном они, может быть, согласятся с автором, а в ином заметят его ошибки, но дитяти, или вообще читателю школьного возраста, в голове у которого критики еще нет, да нет и знания истории, - такая книга с обильными посылками к именам чужеземных исторических лиц, - по моему мнению, нимало не полезна. Даже более, - она может сбивать и напоять незрелый ум напрасною раздражительностью, а притом и навязывать школяру, под видом непререкаемых истин, выводы шаткие и суждения неправильные. А есть ли здесь таковые суждения? Да, по моему мнению, они встречаются в нескольких местах, но чтобы не все их перечислять и опровергать, я укажу как на пример, - на мнения г. Острогорского о таком важном вопросе в поэзии Пушкина, как его женские типы. Почти непререкаемо установлено, что его "Татьяна" в "Онегине" считается наилучшим женским типом, к которому все или почти все другие симпатичные типы женщин русской литературы относятся только как некоторые видоизменения или перифразы. "Татьяна" - это для нас, так сказать, то самое, что для германской литературы "Гретхен", - в типе Татьяны мы чувствуем лучшие национальные черты нашей русской женщины и чтим их не по предрассудку, а потому что они гармоничны, стройны и возвышенны, и мы уверены, что дальнейшее развитие жизни, куда бы оно ни повело, всего вероятнее найдет наилучшие условия для своего проявления в свойствах натуры именно этого, татьянинского типа. Поэтому она нам дорога и, можно сказать, даже священна, и чтобы ее развенчать, а нас в ней разочаровать и разуверить, - надо нам показать что-либо значительно превосходящее Татьяну. Но г. Острогорский имеет на все это свой взгляд. В лице Татьяны (стр. 76) он видит у Пушкина только "порыв изобразить хорошую русскую женщину", которая, однако, как и Полина, княжеская дочь, "становятся обыкновенными великосветскими дамами" (77). Вывод из этого на странице 79-й таков, что "женщина, выставленная Пушкиным, еще безотраднее его мужских портретов". По текстуализации, взятой из самого же Пушкина (стр. 71), "они родились для гарема, иль для неволи и оков", "над их бровями надпись ада: оставь надежду навсегда", "пугать людей для них отрада". Их натуры столь низки и достойны презрения, что "чем меньше их любишь, тем им более нравишься", и вообще они так дурно влияют, что вид уж их один "рождает сплин". Это так - это все действительно слова Пушкина, но тип Татьяны все-таки отнюдь не тип обыкновенной великосветской женщины, и приговор г. Острогорского (ср. 69), что "хорошей русской женщины, как образа вполне законченного, у Пушкина нет, да и быть не могло", - есть приговор опрометчивый и неверный. Но предстоит вопрос: почему же ее даже и не могло быть? Г. Острогорский отвечает: "потому что в 20-х, 30-х годах ее у нас не было и в жизни, за немногими редкими исключениями, на которых останавливается Некрасов в своих "Русских женщинах"". Вот это и есть те, которые должны в наших глазах понизить нравственный облик Татьяны, -------------------------------------------------------------------------------- 1 У Пушкина: убийственный позор ("Деревня"). 2 У Пушкина: народ неугнетенный и рабство, падшее... ("Деревня"). стр. 154 -------------------------------------------------------------------------------- Здесь, конечно, речь идет о женщинах, сопутствовавших мужьям и женихам в политическую ссылку после декабристской истории. Но идти в ссылку за любимым человеком - это не единственная и притом совсем не самая трудная проба женской добродетели. Таких или им подобных героинь, в этом роде, г. Острогорский может набрать не столько, сколько их вывел Некрасов, - они обозначились еще в очень старые годы русской истории, но все они нимало не сдвигают Татьяны с ее прекрасного и чистого пьедестала, с которого ей видна во все стороны честная дорога, при прекрасных силах пройти ее до самой цели. И что должно быть всего обиднее для рассматриваемого нами педагога и писателя - это то, что и самый характер непонятой г. Острогорским Татьяны не только вовсе не исключает ее способности и готовности к самому широкому самоотвержению для облегчения близких ей в их несчастии, но напротив - возвышенный характер Татьяны даже безусловно это предполагает. Все недоразумение здесь происходит от несовершенства критических приемов г. Острогорского, который смешивает свойства типа с положением. Но как обо всем этом в школе толковать и спорить несвоевременно, то я думаю, что эта книга г. Острогорского, как стоящая несоразмерно выше задач начальных народных школ, - там не годится. 14 авг(уста) 1882. Н. Лесков. стр. 155 Опубликовано 08 декабря 2007 года Полная версия публикации №1197120763 → © Literary.RU Главная → Н. С. ЛЕСКОВ О ПУШКИНЕ (НЕОПУБЛИКОВАННЫЙ АВТОГРАФ) При перепечатке индексируемая активная ссылка на LITERARY.RU обязательна!
|
|